Я не знаю, что толкнуло меня в тот момент к этой, как оказалось, глубоко несчастной женщине. Я опустилось рядом с ней, и положила голову ей на колени, обняв за ноги. И тут же почувствовала, как меня обняли в ответ.
– Лари, лари! Там что-то случилось. Император требует к себе лари Ираидалу. Евнух говорит, что он в такой ярости, в какой его не видели с вашей беременности. – Вошла в комнату, точнее почти вбежала Марна.
– О тебе многое говорят. – Прошептала мне на ухо Лайна. – Но никто ни разу не сказал, что ты дура! Будь хитрее, а слёзы хорошо скрывает бегущая в купальне вода.
– Пейте, лари! Быстрее. А то сейчас прилетит ваш главгад! И так коситься будет, что глаза зарёванные. – Марна напоминала мне Фарли, так же готовую прикрывать свою лари и защищать.
– А почему главгад? – удивилась я такому отношению служанки лари к императору.
– Ну, так есть гад помладше. А этот старший, значит главный. – Буркнула отчего-то рассердившаяся женщина.
Выпив принесённый отвар, и вытерев лицо холодным полотенцем, лари Лайна пошла в тренировочный зал вместе со мной. Точнее она вела меня.
Только слегка покрасневшие глаза выдавали то, что несколькими минутами ранее у нас состоялся очень откровенный и тяжёлый разговор. Идеальная осанка, чуть приподнятый подбородок и мягкая улыбка на губах. Улыбка сквозь слёзы и боль.
В зал, где находился император и оба его сына, я зашла вслед за лари Лайной. Взглянула на императора и поняла, что шутки закончились. Этот мужчина с суровым выражением лица не будет с улыбкой наблюдать за спором сына с наложницей. И уговаривать никого не будет.
Но первый взгляд, всё-таки был обращён к его лари.
– Ты плакала? Что случилось? – гнев в его глазах сменился тревогой, он стремительно пересёк комнату, оказавшись возле лари.
– Всего лишь переживания о том, как жили всё это время лари Ираидала и дети в Карнаке. – Опустила взгляд Лайна. – Глаза покраснели, да?
– Даже заплаканные, твои глаза прекрасны. – Поцеловал её в лоб император. – Может, пойдёшь к себе? Разговор предстоит неприятный.
Глава 27.
Берс Марид-Нави.
Разжать руки и опустить Ираидалу на скамью пришлось себя заставлять. Странно, но по моим воспоминаниям она даже до беременности и родов была тяжелее. Хотя может просто шутки памяти.
Отступил и наблюдаю за суетящимися служанками. Не бестолково мечущимися, а именно быстро выполняющими необходимые действия. Одна достала из своей сумки какие-то пузырьки, видимо лекарка, или чья-то ученица. И судя по характеру, я даже догадываюсь чья. А вторая, знакомая мне, служанка словно привыкла... Хотя почему "словно"? Она же с Далли с самых родов, и во время покушения была рядом.
Светлая кожа Ираидалы чуть порозовела, словно отсвет неба лёг на щёки. Ресницы чуть дрогнули, а потом распахнулись. Я жадно ловил каждое изменение, словно вот эти мгновения помогут что-то понять! А она, ещё толком не придя в себя, радостно заулыбалась и протянула руку к кистям каргиза, прикасаясь к ним нежно, словно лаская хрупкие лепестки. Чем вызвала смех служанок.
Словно опомнившись, она резко села и тут же схватилась за голову. Но видимо её недоумение было сильнее головной боли, либо начали действовать те зелья, которые ей дала дерзкая служанка. Она тут же изменилась, подобралась, нахмурилась, сразу став старше и серьёзнее. Но при этом напоминала то ли злящегося котёнка, то ли нахохлившегося воробья.
И вроде понимаю, что злится, а улыбаюсь, как дурак. И жду. Жду первого взгляда, когда поймёт, осознает, что я рядом. Хочу услышать, что скажет! Но ловлю на себе взгляд гронха, и готов поспорить, эта зверюга издевается! Уж больно ехидное выражение на его морде.
Нехорошее предчувствие корябнуло внутри. Раньше Ираидала чувствовала меня через сад, на другом конце коридора, а сейчас я стою в двух шагах от неё, а она не замечает. Может, с дороги устала, тем более служанки сказали, что она плохо перенесла качку. Да ещё и эта казнь. Видимо, оказалось слишком много всего сразу.
– Какой оман? Лари знакома с несколькими? И давно ли я потерял право прикасаться к собственной лари, тем более, когда она нуждалась в помощи? – привлекаю к себе её внимание я и снова жду.
Только теперь не просто взгляда. Ну же Далли! Ты же так просила вспомнить о тебе, быть рядом... Вот он я! Возможно, я не всё знаю, но и того, что знаю, уже достаточно. Сделай всего лишь шаг в мою сторону! Я подхвачу! Я за этот шаг брошу все перед тобой, уничтожу всех, кто посмел тебя обидеть! Любой каприз, любое желание... Да тебе Карнакский дворец покажется жалкой лачугой...
– К сожалению, да, оман! Хотелось бы ограничиться знакомством с тем, которого я сама родила. – Узкие ладошки сжались в кулачки, смотрит прямо.
И это не взгляд, это чистый лёд. Слишком сильна в ней память об обидах, слишком их много и слишком долго копились. Смотрю в глаза и понимаю, что всё ещё хуже, чем я думал. Я не просто мужчина, которого обиженная лари отказывается признавать. Я враг, причём тот, с которым переговоры не ведут.
Появилось сильное желание схватить её, сорваться отсюда прочь, туда, где ничего не напомнит ей о прошлом, и запереться с ней там, пока не оттает, пока не вспомнит о своих чувствах ко мне! Галхур! Место моей силы и славы, туда и увезу. Север под стены больше не придёт, а Димарий самое меньшее год, будет в себя приходить! Так что там пока безопасно.
Мои мысли прервал слуга, напомнивший об отце. И ведь видно, что переживает, но готовится отстаивать перед императором свою правоту. Чуть вскидывает голову, отчего по волосам идёт волна, заставляя их мерцать в тени каменных переходов.
Отец встречает Ираидалу, не скрывая интереса. Более того, беседует с ней мягко и улыбаясь. А вот голос Ираидалы выдаёт напряжение, звенит от упрямства. Но нет ни страха, ни показушной бравады. Отвечает чётко, прямо, в речи ничего от прежней Далли. И ведь волнуется, но спорит. Не наследников она воспитывает!
Отец понимая, её состояние, предлагает Ираидале отдохнуть, но и тут она пытается настоять на выяснении всех вопросов здесь и сейчас. При этом разговаривает она только с императором, меня словно и вовсе нет в этой комнате.
И вот тут я решил, что пора наводить порядок и возвращать всё на свои места!
– Тем более, что лари в ближайшее время возвращается в столицу насовсем. – Объявляю сразу и ей, и отцу.
Недоумение в её взгляде сбило меня с толку, поэтому и уточнил, что её ссылка отменена. И замер ошарашенный, потому что Ираидала была искренне возмущена. Да, когда я её сослал, не разобравшись, она была спокойнее в сотню раз! А сейчас стоит, доказывает, что она правил ссылки не нарушала и вообще ей и там хорошо, они со всем справляются! Почитал я, как они справляются!
Отец сидит, подперев щёку кулаком, и даже не собирается скрывать насмешки в глазах. Того и гляди прикажет слуге принести солёных хлебцев себе и сладостей для своей лари.
