– Оман. – Склонился он с льстивой улыбкой. – Будут ли какие приказания? Желаете ли кого видеть на своём ложе?
– Я желаю, чтобы вы донесли до каждой наложницы в этом дворце, что любое неуважение по отношению к лари Ираидале или наследникам, будет караться без снисхождений. Первая, кто осмелится насмешничать или оскорблять лари, будет утоплена в чане с гадюками. И подготовьте мне списки наложниц. Я собираюсь решить их судьбу. – Хватит откладывать, от этого сборища гадюк, пора избавляться.
Оставив смотрителя рядом с покоями майриме, я направился в казначейство. В тот коридор, куда никто кроме меня не мог заходить. Да и ключи от тех дверей я носил на собственной руке. Открыть замок можно было, только приложив моё кольцо-печать. В этом коридоре было несколько комнат, я шёл в самую дальнюю, где стояли тяжелые шкатулки, выдолбленные из смолистого дерева, и выстеленные изнутри толстым слоем бархата.
Слова матери натолкнули меня на мысль, что раз Ираидала всё это время была лишена моих подарков, а какие-то жалкие побрякушки и вовсе была вынуждена продать, то почему бы не исправить это? Не за что-то, не для того, чтобы обязать к чему-то, а просто, чтобы показать, и в первую очередь всем вокруг, что я сожалею о своей невнимательности и намерен изменить сложившееся положение.
Стою в раздумьях. Вспоминаю. Смеющаяся до искр в синих глазах Ираидала балансирует и танцует стоя на цыпочках на перилах балюстрады на балконе в моих покоях.
– Далли, слезай, давай! Не хватало еще, чтобы ты упала. – Ворчу я.
– Ты же рядом! А у тебя крылья, я в них верю! – улыбается она, но послушно протягивает руки, чтобы я мог стянуть её вниз.
Помню, как впервые увидел её с зелёными глазами, и как она рассказала, что глаза у неё синеют, только когда она счастлива.
Подарить ей синие камни? Как напоминание? Намёк, что хочу видеть её счастливой? Но сейчас-то она зеленоглазая! К чему ей тогда синие камни? Смешать синие и зелёные? Взгляд падает на драгоценный белый жемчуг и опалы...
А ведь в моей комнате как специально стоят камни, словно дожидаются! Рисунок золотого плетения сам вырисовывается перед глазами, давно такого не было. Смешаю слёзы моря с жемчугом и опалами, для перехода добавлю сапфиров и изумрудов, а в сердце плетения будут марионы. Их не так много, но это удивительные по красоте переливов цвета кристаллы!
Уже выходя, я заметил Дербета, что-то старательно сверяющего и записывающего.
– Ты смотрю, серьёзно взялся за дела? – спрашиваю парня, напоминающего старательного новобранца.
– Чтобы работать, нужно иметь хотя бы представление о том, с чем работать. Вот и пытаюсь вывести, что есть на самом деле, а что три раза наврато. – Ответ парня натолкнул меня ещё на одну идею. Просто день озарений сегодня.
– Скажи, насколько сложно организовать проверку, целью которой будет создать новую и правдивую опись земель оманлира? – если бы я с настолько несоответствующими действительности сведениями вёл воинов в бой и планировал атаки, я бы уже давно погубил бы всю империю.
– Это будет непросто, у меня может не хватить знаний и опыта. – Подумав немного, отвечает парень. – Можно мне взять немного времени? До завтрашнего утра?
– Конечно. Будешь советоваться со старшими кварталов? – предположил я, где парень может позаимствовать недостающие знания и опыт. – Так может, и помощников начнешь набирать? Уверен, что старший Гарид, так ведь зовут старшего красного квартала, если не путаю, наверняка сможет помочь с определением приписок.
– К нему и хотел пойти. – Кивнул мне мой казначей.
У себя в комнате я достал свои инструменты и пока разогревал руки перед долгой и мелкой работой, голова наполнялась мыслями. И это были первые мысли за последние дни, вызвавшие у меня улыбку.
Все проблемы между мной и Ираидалой создались из-за того, что я совершенно не знал Ираидалу, видел картинку и не понимал сути. Судил по привычному образу и чужим словам, верил чужим объяснениям, а её ни разу не спросил. Отсюда и ошибки, отсюда недоверие. Потому что вела она себя совсем не так, как можно ожидать от наложницы.
Ираидала была в моём доме, в моём гареме. На моей территории, среди людей, которые были моим окружением. И она была открыта, мне нужно было только постараться увидеть! Но подарка от судьбы я не заметил. Значит, теперь будем вырывать обратно! И мне нужно, чтобы Ираидала расслабилась, потому что сейчас она как боец на передовой, ждёт нападения, всё время держится на расстоянии. Значит, мне нужно оказаться на её территории и среди её окружения.
Лучший способ решить разногласия между двумя воинами это отправить их обоих копать окоп! Дербет имел огромное отличие от многих, кого я знал. Он открыто признавал, что ему не хватает опыта, что он чего-то не умеет. Но он учился, а если не хватало своих мозгов, не стеснялся применять чужие.
Старшие кварталов? Отлично, с них и начнём. С них и с матушки Вали́. Хотя насчёт матушки, это я погорячился. С ней я бы пока рыть окоп не пошёл, а то она в сердцах в том окопе и прикопает. А вот территория...
Для Ираидалы домом сейчас является Карнак, место, где она свободна от всего. От обид, от статуса рабыни, от обязательств наложницы. Там те, кто её уважают, и кого уважает она. Там те, кого она любит, и кто любит её. Там дети, ради которых она готова спорить с императором! Значит, и я буду в Карнаке!
Стук в дверь отвлек меня от моих мыслей.
– Войдите! – ответил я и сильно удивился, увидев на пороге мать. – Майриме? Мне казалось, что мы сегодня уже наговорились.
– Берс. – Голос матери был тих, голова опущена, вся её поза говорила о смирении. – Да, мы поговорили. И я сказала слишком много ненужного. Ты год был на войне... А я с упреками и обидами! Ты устал... Не так должна мать встречать своего сына. Если ты решил, что Ираидала должна вернуться, значит так и будет. Я встречу её, как дочь.
– Я рад, майриме, что вы пришли к этим мыслям. – И вроде мать говорит всё правильно, а я не могу себя перебороть и поверить, жду подвоха от собственной матери.
– Ты злишься на меня. И твой гнев справедлив. Но меня согревает надежда, что твой гнев остынет. Сын, в моей жизни нет ничего, кроме тебя, и я прошу тебя помнить об этом. – Мать говорит со слезами в голосе и опускается на колени, склоняя голову, украшенную диадемой с крупными, тяжёлыми камнями.
– Я помню, майриме. Поднимитесь с колен и идите к себе. – Те слова, что вырвались у майриме в порыве злости, я вряд-ли смогу забыть.
– Я приказала прийти к тебе наложнице. К ней ни у кого не может быть претензий. Её купили, пока Ираидала выздоравливала после покушения. А ты напряжён. Ты весь год не видел ничего, кроме войны. Просто сбрось напряжение. Тебе сейчас необходимо спокойствие. – Кланяется и отходит к порогу мать.
На пороге комнаты стоит смотритель гарема и ждёт моего решения.
Кивнул, и наблюдаю за тем, как в покои входит незнакомая мне наложница. Блондинка. Сердце начинает биться. Красивая, миниатюрная, в почти просвечивающихся голубых тканях. И не та.
