Он оставил полотенце у нее на голове и сходил за феном. Потом зачесал волосы вперед и принялся сушить их феном.
– Теперь смотрите, – объявил он.
По мере высыхания волосы на глазах превращались из тускло-серой массы в сияющую серебром копну волос. Дэвид наблюдал за превращением Кэтрин в белокурую северянку.
– Ну вот, стоило ли расстраиваться, – сказал месье Жан. – Мадам хотела стать блондинкой? – добавил он, спохватившись, что не назвал ее «мадам».
– Это даже лучше, чем мой жемчуг, – ответила Кэтрин. – Вы великий человек. Я вела себя ужасно.
Месье Жан растер в руках какую-то жидкость из кувшина.
– Последний штрих, – сказал он. Радостно улыбнулся и провел руками по голове Кэтрин.
Кэтрин поднялась с кресла, выпрямилась во весь рост и очень серьезно рассматривала себя в зеркале. Еще никогда ее лицо не казалось таким темным, как в обрамлении волос, напоминавших кору молодой березы.
– Как же мне нравится, – сказала она. – Просто нет слов.
Она смотрела на себя так, словно видела перед собой совсем незнакомую девушку.
– А теперь займемся месье, – сказал мастер. – Месье желает такую же стрижку? Она очень консервативная, но в то же время спортивная.
– Давайте стрижку, – сказал Дэвид. – Последний раз я был у парикмахера месяц назад.
– Пожалуйста, постригите его в точности, как меня, – напомнила Кэтрин.
– Только короче, – заметил Дэвид.
– Нет. Пожалуйста, точно так же.
Когда мастер закончил, Дэвид поднялся и провел рукой по голове. Появилось ощущение прохлады и комфорта.
– Ты разрешишь осветлить свои волосы?
– Нет. Для одного дня уже достаточно чудес.
– Хотя бы немножко?
– Нет.
Дэвид посмотрел на Кэтрин, потом на свое отражение в зеркале. Он был таким же загорелым и с такой же стрижкой.
– Тебе действительно этого хочется?
– Ужасно, Дэвид. Правда. Давай попробуем хотя бы чуть-чуть. Пожалуйста.
Он еще раз бросил взгляд в зеркало, прошел к креслу и сел. Мастер взглянул на Кэтрин.
– Приступайте, – сказала она.
Глава десятая
Хозяин гостиницы сидел на террасе своего длинного дома и читал местную газету «Eclaireur de Nice». На столике рядом стояли бутылка вина, бокал и пустая чашка из-под кофе. На гравийную дорожку вылетел голубой автомобиль и резко затормозил. Из машины вышли Дэвид и Кэтрин и направились по мощеной дорожке к террасе. Хозяин не ожидал их возвращения так рано, к тому же его клонило в сон, однако он заставил себя подняться и сказал первое, что пришло в голову:
– Madame et Monsieur ont fait décolorer les cheveux. C’est bien
[27].
– Merci Monsieur. On le fait toujours dans le mois d’août
[28].
– C’est bien. C’est très bien
[29].
– Как мило, – сказала Дэвиду Кэтрин. – Вот что значит быть хорошими клиентами. Что бы мы ни сделали, все très bien. И ты – très bien. Видит Бог, что это так.
Они вошли в номер. В окно дул сильный ветер, в комнате было холодно.
– Мне нравится на тебе эта голубая блузка, – сказал Дэвид. – Постой там, я на тебя посмотрю.
– Она идеально гармонирует с нашим автомобилем, – сказала Кэтрин. – А тебе не кажется, что без юбки она смотрится еще лучше?
– Без юбки всегда лучше, – сказал он. – Ладно, пойду наведаюсь к старому козлу. Пусть он поймет, что я не просто хороший, а превосходный клиент.
Он вернулся с ведерком, наполненным льдом, где уже охлаждалась бутылка шампанского. Хозяин специально выписал для них шампанское, но они заказывали его крайне редко. В другой руке Дэвид держал небольшой поднос с двумя бокалами.
– Это должно навести их на мысль, что нас лучше не беспокоить, – сказал он.
– Мы не обязаны их предупреждать, – заметила Кэтрин.
– Давай для начала попробуем вино. Через пятнадцать минут оно уже достаточно охладится.
– Не дразни меня. Пожалуйста, ложись и дай мне хорошенько рассмотреть тебя и распробовать, каким ты стал.
Она начала стягивать с него через голову рубашку, и, помогая ей, Дэвид поднял руки.
Когда Кэтрин заснула, Дэвид встал и посмотрел на себя в зеркало ванной комнаты. Взял расческу и провел ею по волосам. Волосы ложились только так, как их постригли. Даже растрепанные и спутанные, они все равно повторяли форму и цвет волос Кэтрин. Он подошел к двери и взглянул на нее. Потом вернулся и взял ее карманное зеркало.
«Вот, значит, как, – сказал он про себя. – Ты постригся так же, как твоя девушка, и что ты теперь чувствуешь? Что ты чувствуешь? Ответь».
– Тебе это нравится, – сказал он.
Он смотрел в зеркало, и его новый облик уже не казался ему таким чуждым.
– Хорошо, тебе это нравится, – сказал он. – Что ж, пройди этот путь до конца и потом не смей жаловаться, что тебя совратили или заставили.
Теперь лицо, которое он видел в зеркале, перестало быть лицом незнакомца, а стало его собственным, и он сказал:
– Тебе это нравится. Запомни это хорошенько. Теперь ты точно знаешь, как ты выглядишь и кто ты есть на самом деле.
Вечером, взволнованные и притихшие, они обедали на террасе, с удовольствием рассматривая друг друга в мягком свете сгущающихся сумерек. После обеда Кэтрин обратилась к юноше, который принес им кофе:
– Пожалуйста, возьмите в нашей комнате ведерко из-под шампанского и охладите нам еще бутылку.
– Мы будем опять пить шампанское? – спросил Дэвид.
– Думаю, да. Ты против?
– Нет.
– Если не хочешь, не пей.
– А как насчет коньяка с содовой?
– Нет. Я лучше выпью вина. Ты намерен завтра работать?
– Завтра будет видно.
– Ты можешь работать, если чувствуешь в этом необходимость. Пожалуйста.
– Даже сегодня вечером?
– Сегодня вечером – не знаю. День был слишком наполнен событиями.
Ночью сгустилась кромешная тьма, поднялся ветер, и было слышно, как он шумит в кронах сосен.
– Дэвид?
– Да?
– Как ты, девочка?
– Отлично.
