– И как она называется?
– Loup
[6], – сказал Дэвид. – Но в действительности это окунь. А местные называют его каменным окунем. Замечательная рыба. Первый раз вижу такого крупного окуня.
Официант, которого звали Андрэ, подошел к Дэвиду, обнял его, поцеловал, потом поцеловал и девушку и объяснил:
– Так полагается, мадам. Это совершенно необходимо. Еще никому не удавалось поймать такую крупную рыбу на простую удочку.
– Надо бы его взвесить, – сказал Дэвид.
Они перешли в кафе. После взвешивания молодой человек освободил рыбу от крючка, промыл ее и положил на лед, который доставляли на грузовике из Нима, чтобы сохранить улов макрели. Рыба весила чуть больше пятнадцати фунтов
[7]. На льду рыба была такой же красивой и серебристой, но цвет на спине уже сменился на тускло-серый. Только глаза ее еще оставались живыми.
В порт вернулись рыбацкие лодки, и женщины выгружали в корзины сверкающую серебристыми боками голубовато-зеленую макрель, ставили корзины себе на голову и относили в хранилище. Улов был отличный, весь город был счастлив и при деле.
– Что мы сделаем с этой рыбой? – спросила девушка.
– Лучше всего ее продать, – сказал молодой человек. – Она слишком крупная, чтобы ее можно было приготовить в здешних условиях, а резать такую красавицу на куски – преступление. Возможно, она отправится прямо в Париж и закончит свой век в каком-нибудь большом ресторане. Или ее купит очень богатый человек.
– В воде она была такой красивой, – сказала девушка. – И потом, в руках у Андрэ. Сначала я не поверила своим глазам, когда увидела в окно тебя и всю эту толпу народа.
– Мы тоже закажем себе сегодня окуней, только поменьше. Они очень вкусные. Среднего окунька можно пожарить на гриле с маслом и травами. По вкусу он похож на нашего полосатого окуня.
– Меня необычайно взволновала эта история с рыбой, – сказала девушка. – Ну разве не чудесно, что у нас есть такие простые радости?
На ленч они пришли голодными и пили холодное белое вино, к которому полагались домашние маринованные грибы в большой стеклянной чаше и редиска с celeri remoulade
[8]. Подали окуня, приготовленного на гриле. На его серебряной спинке отпечатались следы решетки; на подогретой тарелке таяло масло. Отдельно стояло блюдце с ломтиками лимона. Молодые люди выжимали из них сок и поливали им рыбу; свежий хлеб и вино остужали им язык после горячего жареного картофеля. Отличное легкое сухое бодрящее вино неизвестного скромного производителя было гордостью ресторана.
– Мы почти не говорим во время еды, – сказала девушка. – Я наскучила тебе, милый?
Молодой человек рассмеялся.
– Не смейся надо мной, Дэвид.
– Я и не думал. Нет. Мне не скучно с тобой. Даже если бы ты за всю жизнь не проронила ни слова, я все равно был бы счастлив просто смотреть на тебя.
Он подлил ей вина и снова наполнил свой бокал.
– У меня есть для тебя большой сюрприз. Я еще не говорила тебе? – сказала девушка.
– Нет. Что за сюрприз?
– О-о, он очень простой и одновременно сложный.
– Рассказывай.
– Нет. Возможно, он тебе понравится, но, может быть, ты окажешься не готов его воспринять.
– Твои слова меня настораживают.
– Это опасный сюрприз, – подтвердила девушка. – Но не задавай мне больше вопросов. Если ты не против, я поднимусь в нашу комнату.
Молодой человек заплатил за ленч и допил вино, оставшееся в бутылке. Потом тоже поднялся наверх. Одежда девушки лежала на одном из стульев Ван Гога, а сама она ожидала его в постели, укрывшись простыней. Волосы разметались по подушке, глаза смеялись. Он приподнял простыню, и она сказала:
– Привет, милый. Тебе понравился ленч?
Потом они лежали; он подложил руку ей под голову, оба чувствовали себя счастливыми, хотелось просто лежать и ничего не делать. Девушка потерлась щекой о его щеку. Ее шелковистая кожа слегка загрубела от солнца и морской воды. Потом, тряхнув головой, так что вся масса волос упала ей на лицо и, когда она поворачивала голову, касалась его лица, девушка начала осторожно заигрывать с молодым человеком и, наслаждаясь игрой, спросила:
– Ты действительно любишь меня?
Он кивнул и поцеловал ее в макушку, потом повернул ее голову и, придерживая лицо руками, поцеловал в губы.
– Ох, – сказал он. – О-о.
Много позже они лежали, тесно обнявшись, и девушка сказала:
– Ты любишь меня так же, как я тебя? Ты уверен?
– Да, – сказал он. – Тысячу раз «да».
– Дело в том, что я собираюсь измениться.
– Нет, – сказал он. – Нет. Только не меняйся.
– Но я хочу, – сказала она. – Для тебя. И для меня тоже. Не буду притворяться, будто мне все равно. Но это и для тебя тоже. Я уверена в этом, но, наверное, зря сказала раньше времени.
– Я люблю сюрпризы, но мне нравится все, что у нас есть сейчас, в эту минуту.
– Тогда, возможно, мне не следует этого делать, – сказала она. – О, как жаль. Это был такой замечательный опасный сюрприз. Я обдумывала его дни напролет, но приняла решение только сегодня утром.
– Ну, если ты в самом деле этого хочешь…
– Да, я хочу. И все-таки сделаю это. Ведь до сих пор тебе нравилось все, что мы делали, правда?
– Да.
– Вот и хорошо.
Она выскользнула из постели и встала, выпрямившись. Ее длинные ноги и прекрасное тело покрывал ровный загар – они купались на дальних пляжах без купальных костюмов. Она отвела плечи назад, вскинула подбородок и тряхнула головой, так что ее тяжелые золотисто-каштановые волосы хлестнули ее по щеке и затем упали вперед, полностью скрыв лицо. Девушка натянула через голову рыбацкую блузу, откинула волосы назад и села на стул перед зеркалом у туалетного столика. Расчесала волосы щеткой, критически рассматривая свое отражение. Волосы спадали до плеч. Девушка отрицательно покачала головой, встала, натянула брюки, застегнула ремень, сунула ноги в выцветшие голубые босоножки на веревочной подошве.
– Мне нужно прокатиться в Эг-Морт, – сказала она.
– Хорошо. Я поеду с тобой.
– Нет. Я поеду одна. Это имеет отношение к сюрпризу.
Она поцеловала его на прощание и ушла. Он видел в окно, как она села на велосипед и легко и плавно покатила вверх по дороге. Ветер трепал ее волосы.
Солнце било прямо в окно, и в комнате стало слишком жарко. Молодой человек сполоснулся под душем, переоделся и вышел прогуляться на пляж. Он понимал, что сейчас хорошо было бы поплавать, но у него совсем не осталось сил; пройдя по пляжу, он свернул в сторону от моря и побрел по тропинке сквозь заросли высокой травы, потом снова вернулся на пляж, и дошел до порта, и затем поднялся наверх в кафе. Там он нашел газету и заказал себе хорошего коньяку: после занятий любовью он чувствовал себя вконец опустошенным.
