– Извини, Кэтрин.
– Опять «извини, извини». Словно это и не ты была моей учительницей.
– Может, пора за стол? – сказал Дэвид. – Сегодня жарко, чертенок, и ты устала.
– Я устала от всех, – сказала Кэтрин. – Простите меня, пожалуйста.
– Нам не за что тебя прощать, – сказала девушка. – Это ты прости мое ханжество. Ведь я не затем здесь осталась. – Она подошла к Кэтрин и нежно поцеловала ее. – Ну, будь хорошей девочкой. Пойдемте к столу?
– А разве мы еще не обедали? – спросила Кэтрин.
– Нет, чертенок. Мы только собираемся обедать.
За ленчем Кэтрин держалась благоразумно, хотя и была несколько рассеянна, а когда ленч подходил к концу, вдруг объявила:
– Извините, мне, кажется, нужно прилечь.
– Позволь мне проводить тебя и помочь раздеться, – сказала девушка.
– Должно быть, я слишком много пила, – заметила Кэтрин.
– Я тоже присоединюсь к тебе, – сказал Дэвид.
– Нет, пожалуйста, Дэвид. Если тоже хочешь спать, приходи, когда я засну.
Через полчаса девушка вышла из комнаты Дэвида и Кэтрин.
– С ней все в порядке, – сказала она. – Но мы должны быть очень осмотрительны, чтобы не задеть ее чувства.
Когда Дэвид вошел, Кэтрин еще не спала. Он присел на кровать.
– Не надо смотреть на меня как на больную, – сказала она. – Черт возьми, я просто выпила лишнее. Я знаю. Я обманула тебя. Прости меня. Как я могла, Дэвид?
– Ты не помнила себя.
– Нет. Я сделала это осознанно. Ты примешь меня назад? Больше всей этой дряни не будет.
– Ты все время была со мной.
– Только прими меня обратно. Больше мне ничего не нужно. Я буду только твоей, и я буду самой настоящей девушкой, и ничем другим. Хочешь?
Он поцеловал ее.
– Поцелуй меня по-настоящему. О-о, – сказала она. – И помедленнее, пожалуйста.
Они плавали в бухте, которую обнаружили в день приезда. Дэвид планировал отправить девушек купаться, а сам хотел съездить в Канны, чтобы починить тормоза и отрегулировать зажигание старой «изотты». Но Кэтрин уломала его отложить ремонт автомобиля на завтра и искупаться вместе с ними. Она была такой счастливой, шумной и жизнерадостной, что даже Марита серьезно сказала ему:
– Дэвид, пожалуйста, идем с нами.
Тогда он подвез девушек до поворота на бухту и продемонстрировал им, в каком ужасном состоянии находятся тормоза.
– Вы убьетесь на этой машине, – сказал он Марите. – Это преступление – ездить с такими колодками.
– Что же мне делать? Покупать новую машину? – спросила Марита.
– Господи, нет, конечно. Просто дай мне сменить тормозные колодки.
– Нам нужна машина побольше, чтобы мы могли поместиться в ней все вместе, – сказала Кэтрин.
– Нас и эта прекрасно устроит, если привести ее в порядок, – сказал Дэвид. – И она очень подходит Марите.
– Проследи, чтобы ее как следует починили, – сказала Марита. – А если ничего не получится, мы купим машину, которая будет подходить тебе.
Потом они загорали на пляже, и Дэвид лениво сказал:
– Пошли искупаемся.
– Плесни мне воды на голову, – попросила Кэтрин. – У меня в рюкзаке есть песочное ведерко.
– Ой, как хорошо, – сказала она. – Можешь еще полить? И на лицо тоже.
Она легла на твердый песок, подстелив под себя белый купальный халат, а Дэвид с девушкой вошли в море, обогнули камни и поплыли к устью бухты. Девушка плыла впереди, потом Дэвид догнал ее и, поймав за ногу, притянул к себе, заключил в объятия и стал целовать. Она выскальзывала из рук, и, прикасаясь к ее телу в воде, он испытывал новые ощущения, к тому же теперь они были одного роста, и ему не нужно было нагибаться, чтобы прижать ее к себе или поцеловать. Потом ее голова ушла под воду, и он откинулся назад. Марита вынырнула. Она смеялась, ее мокрая голова напоминала голову тюленя. Она прижалась губами к его губам, и они целовались до тех пор, пока снова не ушли под воду. Потом они легли на спину и качались на волнах, потом снова страстно поцеловались и опять погрузились под воду.
– Я больше ничего не боюсь, – сказала она, когда они вынырнули. – И ты не думай о плохом.
– Хорошо, – сказал он, и они поплыли назад.
– Ты бы искупалась, чертенок, – сказал Дэвид Кэтрин. – А то голову напечет.
– Хорошо. Пойдем искупаемся, – согласилась Кэтрин. – Пусть теперь загорает наследница. Только я сначала намажу ее маслом для загара.
– Смотри, не переусердствуй, – предупредила девушка. – А можно мне тоже полить на голову из ведерка?
– Ты и без того мокрая, – заметила Кэтрин.
– Просто мне тоже хочется испытать это ощущение.
– Зайди подальше, Дэвид, – там вода холоднее, – посоветовала Кэтрин.
После того как Дэвид вылил на голову Мариты ведерко чистой прохладной морской воды, они с Кэтрин пошли к морю, а Марита осталась лежать, положив голову на руки.
Дэвид и Кэтрин плыли с легкостью морских животных, и Кэтрин сказала:
– Правда, было бы здорово, если бы я не была сумасшедшей?
– Ты и так не сумасшедшая.
– Сегодня – да. Ну разве что слегка. Давай уплывем подальше?
– Мы и так уже далеко, чертенок.
– Хорошо. Тогда поплыли обратно. Но здесь, на глубине, такая чудесная вода.
– Хочешь, нырнем, прежде чем возвращаться?
– Давай. Один раз, но как можно глубже.
– Постараемся продержаться, пока хватит сил.
Глава шестнадцатая
Он проснулся почти затемно, когда едва-едва рассеявшийся мрак позволял видеть лишь контуры сосен. Стараясь не разбудить Кэтрин, Дэвид неслышно поднялся с постели, нашарил в темноте шорты и босиком прошлепал по мокрым от росы каменным плитам террасы в кабинет. Открывая дверь, он ощутил легкое дуновение бриза, обещавшего жаркий день.
Солнце еще не взошло, а он уже сидел за рабочим столом. Дэвид порадовался, надеясь отчасти наверстать упущенное время. Однако, перечитывая аккуратные ровные строчки рукописи, он вскоре перенесся в другую страну, и ощущение времени, а вместе с ним и реальности, напрочь исчезло. Он снова оказался один на один все с той же проблемой, и там, в той стране, рассвет был уже далеко позади в тот час, когда здесь солнце только вынырнуло из моря. Его побелевшие от пыли ботинки ступали по серой растрескавшейся почве пересохших озер. Голова, плечи, спина отяжелели от солнца, рубашка промокла насквозь, и он чувствовал, как по спине и ногам стекает пот. Иногда он останавливался передохнуть и распрямить спину и плечи. Рубашка мгновенно высыхала, и в местах, просолившихся от пота, проступали белые пятна. У Дэвида было полное ощущение, будто это он сам стоит там, посреди пустыни, и знает, что ему не остается ничего другого, как продолжать поход.
