Кроме нормальных и добрых сослуживцев, в эскадрилье был достаточно знакомый человек, который постоянно норовил сделать мне какую-либо пакость. Чаще всего это были реплики или высказывания в мой адрес, которые не оставляли меня равнодушным. Возможно, у него ко мне появилось это чувство из-за того, что мне самостоятельно удалось восстановить надёжную работу электрооборудования на самолёте 09 без его помощи, или по каким-то другим причинам. Однако так было до поры до времени. Время придёт чуть позже.
В конце мая 1942 года немцы блокировали город Севастополь с воздуха и активизировали свои действия на море. Нашим войскам требовалась реальная помощь. Нависла угроза прорыва противника к Северной бухте, и ожидалось его наступление. 7 июня противник предпринял второе крупное наступление на Севастополь, а полёты нашей «Армады» стали более необходимыми для защитников города.
Здесь можно уточнить, что наименование «Армада» для нашего полка было оправдано ещё и тем, что многие лётчики носили морскую форму, а главное то, что полк имел в своём составе такое количество самолётов, которого не было в то время ни в одном авиационном полку Закавказского фронта.
Полёты на Севастополь совершались по ночам с аэродрома Плавнинский (недалеко от станицы Крымской), были очень сложными и опасными для экипажей. «Армада» теряла лётные экипажи и воздушные корабли. Большую опасность для экипажей представлял обратный полёт, когда после выполнения боевого задания по бомбометанию наступало расслабление и появлялось желание закрыть глаза. Это усиливалось монотонным, успокаивающим гулом мотора, кромешной тьмой и ласковыми звёздами, окружавшими самолёт со всех сторон. Звёзды завораживали, убаюкивали и недозволительно вмешивались в пространственную ориентировку при пилотировании самолёта. Звёзды были наверху, на реальном небосводе, и внизу – их отражение от морской поверхности.
Благополучный исход полёта зависел от взаимодействия между членами экипажа, от их физических и моральных сил. Возникали осложнения с поиском своего аэродрома и заходом на посадку, особенно в первые ночи полётов, когда ещё не было маячных прожекторов и маркерных огней. Было несколько случаев, когда наши самолёты приземлялись на других аэродромах или даже в плавнях.
При ночных полётах наших самолётов над Крымским полуостровом в районе Бахчисарая экипажи наблюдали концентрацию прожекторов и разрывы зенитных снарядов. Поэтому экипажам наших тихоходных самолётов было строжайше рекомендовано не появляться в этом районе.
Как выяснилось позже, там оказалась боевая позиция самого крупного орудия в мире, которая особенно тщательно оборонялась фашистами. Эта пушка – «Дора» имела калибр более 800 мм, длину ствола 30 м, заряд свыше 4 т, высоту лафета около 15 м. Для обслуживания пушки на железнодорожных путях стояли составы специального назначения, платформы обслуживания, электропоезда, вагоны с боеприпасами.
В середине июня наши бомбардировщики, возможно самолёты Пе-2 Черноморского флота, нанесли по позиции этого сверхмощного орудия такой ощутимый удар, что пушка и все средства её обслуживания были срочно эвакуированы из Крыма. Эта «Дора» успела выстрелить по укреплениям Севастополя своими бетонобойными снарядами не более десяти раз. Однако для осады города-героя немцы продолжали использовать 615-мм мортиры «Карл» и другие мощные орудия.
Для улучшения наведения на цели и управления полётами «Армады» была нужна радиосвязь. Поэтому в полк было доставлено в ящиках пять комплектов радиостанций РСР-1, которые мне пришлось устанавливать на самолёты. Это была работа радиоспециалиста, которая, видимо, предусматривалась моей службой в этом полку.
Радиостанции были средневолновыми, с выпускными в полёте антеннами, с большим количеством соединительных кабелей и электропитанием от ветровых генераторов. Существенного влияния на боевую работу «Армады» эти радиостанции не оказали по многим причинам. Например, дооборудованные самолёты, как и многие другие, были сбиты над целью в основном немецкими истребителями.
До конца июня продолжались ночные полёты на цели, расположенные в районах Мекензиевых гор и Северной бухты Севастополя.
В начале июля 1942 года противник прорвал последнюю линию обороны и ворвался в город. Полёты по оказанию помощи защитникам Севастополя были прекращены.
«Армада» при защите города-героя потеряла почти все свои воздушные корабли и мужественных, преданных Родине лётчиков. Эти потери невосполнимы. Вечная слава нашим героям!
Странно, но боевые заслуги нашего полка не упомянуты в официальных справочниках и в военной литературе, а личный состав полка не удостоен медалей «За оборону Севастополя».
Теперь основные цели находились южнее Ростова, где немецкое командование сосредоточило войска для захвата Кавказа. Оставшиеся в строю лётные экипажи бомбили скопление войск на переправах и сами переправы на реках Кагольник и Ея.
После того как Севастополь был захвачен противником, связь с крымским подпольем, партизанами и агентурой была либо затруднена, либо прекратилась совсем. Для возобновления связи с Крымом к нам на аэродром приехала радиостанция 11АК. Так как из училища я был выпущен начальником такой радиостанции, и кто-то рассчитывал на мои технические знания, то меня включили в состав экипажа этой радиостанции.
Мы располагали рабочими частотами и позывными, а также зашифрованными радиограммами, необходимыми для передачи адресатам. Сменяясь через каждые два часа, мы безуспешно искали с помощью сверхрегенеративного приёмника РКУ-5 наши позывные в эфире. Периодически запускали в работу передатчик и просили выйти на связь всех, кто нас слышит. Так продолжалось шесть дней и ночей, однако связь установить не удалось.
Это могло быть и в случае полной ликвидации наших адресатов карательными органами противника, которых было в Крыму больше чем достаточно. (Только татарских полицейских батальонов официально насчитывалось не менее десяти.)
Мы переживали и грешили на малую мощность излучения нашей радиостанции.
Для повышения мощности экспериментировали с антенной – искали оптимальное значение сопротивления излучения и старались получить максимальный антенный ток.
При налаживании связи я убедился, что моих знаний недостаточно для понимания всех процессов радиоизлучения, и я впервые почувствовал желание совершенствовать свои знания в области радиотехники. Неудачное дежурство на радиостанции оказалось для меня судьбоносным – я определился в своей профессии.
Наземные службы аэродрома Плавнинский и технический состав полка работали спокойно и обеспечивали без помех подготовку самолётов к ночным полётам, пока ночной немецкий разведчик не заметил свет посадочного прожектора, который очень кратковременно освещал посадочную полосу: с момента снижения до момента приземления самолёта. Уже на следующую ночь прилетел бомбардировщик «Юнкерс-88» и сбросил полный боекомплект бомб (свыше 1000 кг) на наш аэродром.
Это было так. Была тихая южная ночь. Один из кораблей «Армады» вернулся из боевого полёта, помигал бортовыми огнями и пошёл на посадку. Был включён прожектор, который своим мощным лучом освещал посадочную полосу, некоторые дома хутора Плавнинский и отдельные капониры. Как только шасси самолёта коснулись земли, прожектор был выключен. Заруливание на стоянку производилось с использованием ручного фонарика.
