Наш полк и «горбатые» потерь не имели. По два самолёта противника за этот вылет сбили «Курочка» и «Афоня». Вот как описывает воздушный бой лётчик, замполит 761-го ИАП нашей дивизии И.П. Кургузов:
«И вот наши самолёты, разрезая крыльями серые клочья облаков, поднялись в небо. Разбившись на четыре группы, они встают в боевой порядок и направляются к цели. Во главе штурмовиков, впереди и чуть повыше остальных, словно дирижёр грозного боевого оркестра, идет подполковник М.И. Предков. Так ему легче управлять отдельными звеньями своей воздушной бригады.
Внизу замельтешили синие брызги огня, взметнулись тёмные копёшки дыма. «Значит, здесь линия фронта. Теперь смотри в оба и ухо держи востро, так как в любое время могут накрыть немцы», – только подумал Предков, как увидел, что небо впереди примерно на высоте 5000 метров заполнено самолётами с фашистской свастикой. Они кружили как раз над своим аэродромом. Очевидно, лётчики получили приказ охранять его с воздуха.
Ведущий штурмовиков Василий Очкин передал Предкову по радио:
– Вижу тридцать «фоккеров»!
Михаил Иванович ответил:
– Работайте свободно, прикроем!
И он направил свой Ла-5 вверх, навстречу железной туче немецких истребителей. А тем временем 20 наших штурмовиков отошли вниз, чтобы приступить к обработке вражеского аэродрома. «Лавочкины» с ходу бросились и навязали бой «фоккерам». Заговорили на своём металлическом языке, кровеня небо трассирующими снарядами, самолётные пушки, отрывисто и гулко залаяли с земли неприятельские зенитки. Так начался бой между 16 советскими и 30 фашистскими истребителями.
Несмотря на численное превосходство врага, наши пилоты смело пошли в атаку. Ибо от исхода схватки во многом зависел успех наступления наших войск.
Михаил Иванович подаёт своей группе команду:
– Драться до последнего снаряда!
Надсадно взвыли моторы машин, затараторили пулемёты, заухали пушки. Завертелось вполнеба огромное многоступенчатое железное колесо из 46 истребителей и 20 штурмовиков. Оно иногда зловеще озарялось красными факелами вспыхнувших фашистских самолётов. Михаил Иванович посмотрел влево и увидел, как, наливаясь пламенем и чадя копотью, перед его кабиной проскочил самолёт с мрачным крестом на борту. Подполковник сразил его первой очередью.
– За чем, гад, пришёл, то и получил! – сквозь зубы процедил Предков.
Распарывая небо разгорячёнными от боя винтами и раскалывая его грохотом залпов, безостановочно вертится огромное железное колесо, высевая вниз будто из решета тех, кто не устоял в бою.
Прошло пять минут, как началась воздушная схватка. Гитлеровцы уже недосчитывают в своём строю пять истребителей. Однако оставшиеся фашисты не отступают, а концентрируются, словно в железный кулак, для ответного удара. Обозлённые неудачей, они снова и снова остервенело бросаются в бой. Вероятно, их пока не покидает надежда поправить положение. Но «лавочкины», эшелонируясь по высоте, принимают их вызов, дерзко идут в лобовую атаку. При виде этого кажется, что надвигаются друг на друга две стальных стены. Но одна из них, приблизившись к другой на определённое расстояние, ускользает в сторону или проваливается вниз. Это фашистские лётчики. У них, как видно, не выдерживают нервы. Немецкие пилоты упорно не хотят идти на стычки, то и дело шарахаются в стороны.
Ведущий группы наших истребителей даёт команду Василию Курочкину, возглавляющему самую верхнюю четвёрку «лавочкиных»:
– Атаковать на скорости! Навязать бой верхней группе!
Так в момент занятия исходного положения для удара ФВ-190 были сами атакованы. Их боевой порядок тут же нарушился, и они как саранча рассыпались в разные стороны. Это, конечно, было на руку нашим лётчикам.
Они сразу образовали на параллелях и вертикалях подобие коридора, откуда никак не могли вырваться вражеские самолёты. И потому гитлеровцы вынуждены были драться в одиночку. Скованные прочной железной решёткой наших истребителей, «фоккеры» пытались прошибить стену коридора и напасть на советских штурмовиков, находящихся ниже, чтобы помешать им наносить неотразимые удары по вражескому аэродрому. Когда Илы начинали вторично утюжить неприятельскую территорию, Курочкин в восторге по радио воскликнул:
– Ура!.. Сбит восьмой «фоккер»!
Полминуты назад он видел, как стервятник по вертикали карабкался вверх. Василий бросил свою машину и всадил увесистую порцию свинца в жёлтое брюхо ФВ-190. Тот качнул хвостом и безжизненно рухнул на землю…
Вася Курочкин… Он самозабвенно влюблён в небо. Без него он не представляет себя, не мыслит своей жизни. Этого любознательного, энергичного пилота отличала глубокая вера в правое дело защиты родной земли. Казалось, он с самого рождения был привязан к авиации всей душой. Когда он в кругу своих товарищей начинал говорить о воздушном бое, то наполнялся страстным, горячим темпераментом: он захлёбывался от гордости за ребят, которые смело атаковали противника. Его симпатичное лицо светилось каким-то лучезарным внутренним счастьем. В его широко раскрытых глазах постоянно полыхал живой иссиня-голубоватый огонь.
Василий наполнялся огромной физической энергией, когда садился в кабину истребителя и взмывал в небо. Его полёты никогда не копировали друг друга, ибо они были неповторимы по замыслу и виртуозности исполнения. По мастерству ведения воздушного боя с ним никто не мог потягаться во всём полку, кроме Предкова. А по мужеству, отваге, героизму ему, пожалуй, не было равных во всей дивизии. Его доброе, отзывчивое сердце пламенело от горя, когда погибал полковой товарищ. В его груди клокотала ярость, если у него не ладилось в бою. Он не раз и не два, до боли сдвинув русые брови, смотрел в глаза холодной смерти. Но он всегда находил выход из любого трудного положения и возвращался домой невредимым. Если выпадала ненастная погода, Василий кружился около своего самолёта, не зная, куда девать себя. В такое время ему очень хотелось, чтобы небо очистилось от туч и прозвучала команда: «По самолётам!»
Сейчас, находясь в верхнем ярусе крутящегося железного колеса, Василий видит всю картину боя и в нужные моменты стремглав бросается на помощь тому, кому особенно трудно. Впрочем, на душе у него спокойно: отважные соколы Предкова посылают стервятников вниз один за другим.
Как известно, «фоккеры» намного тяжелее «Лавочкиных», потому значительно уступают им в маневре. Постепенно центр боя перемещается на вертикали. Но и тут фашисты не в выигрыше. Их машины слишком пассивны при разворотах и подъёмах.
Предков то и дело видит, как перед ним мелькают желтобрюхие ФВ-190. Когда их атакуют наши лётчики, они огрызаются длинными беспорядочными очередями и сразу уходят в сторону, ожидая лучшую ситуацию для нападения на «лавочкиных». По ведению боя Михаил Иванович угадывает, что наша группа нарвалась на хорошо выдрессированных фашистов.
«Тем приятней и значительней будет победа, – рассуждает ведущий, – таких нельзя упускать ни в коем случае». Он подаёт своей группе, находящейся на нижнем этаже, команду:
