Эта репетиция запомнилась ещё курьёзом для меня. Я довольно близко, что называется, познакомился с Кумиром, тем самым конём белой масти, на котором гарцевал маршал. Произошло это так. Сводные полки после прохождения мимо временной деревянной трибуны, на которой стояли командующие фронтами и генералы, руководившие тренировкой, возвращались на исходные позиции, где можно было даже перекурить. В это время на трибуне шёл разбор репетиции, обсуждались стройность, чёткость прохождения каждого батальона, действия командиров. В один из таких перерывов маршал Жуков и командующий Парадом Маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский решили посмотреть на полки с тыла. Объехав строй верхом на своих конях, а это были отличные кавалеристы ещё с Первой мировой войны, они остановились в тылу нашего батальона. На этой генеральной репетиции у нас отсутствовала последняя шеренга. Она была полностью убрана из строя «коробочки» из-за отсутствия в строю двух человек. Поэтому я оказался в крайней, последней шеренге «коробочки».
Лошади маршалов, и принимающего и командующего Парадом, были очень красивыми, специально обученными и подготовленными к исторической миссии. Они не стояли на месте, а, перебирая ногами, постепенно перемещались со своими седоками в мою сторону. Мало того, хотя кони и были строевыми, но они порой взбрыкивали, цокая копытами по бетонным плитам аэродрома, не забывая помахивать своими роскошными хвостами. Конь маршала Жукова, за которым я наблюдал краем глаза (стоим-то мы по команде «Смирно!»), постепенно задом «танцует» ко мне всё ближе и ближе. Я невольно ждал худшего, лошадь взбрыкивает, того и гляди, ударит меня копытом. Этого не случилось, но она всё-таки хвостом несколько раз ударила по моим погонам и фуражке, которая чуть не слетела с головы. В следующее мгновение конь развернулся по команде седока и унёс его. Гора с плеч, всё окончилось для меня благополучно. Однако потом я сожалел, что не оставил сувенира в виде конского волоса, зацепившегося за звёздочку на погоне. Так закончилось моё знакомство с Кумиром, на котором гарцевал победоносный Георгий Жуков.
24 июня 1945 года седьмой батальон сводного парадного полка 1-го Прибалтийского фронта стоял по команде «Вольно» напротив Мавзолея В.И. Ленина. Моросил мелкий, почти незаметный дождь. Неровная брусчатка Красной площади покрывалась влагой и блестела в ожидании торжественного марша полков знаменитых фронтов.
Стрелки часов на Спасской башне приближались к десяти часам. Для проведения Парада всё было готово. Наступило время ожидания.
Для меня, как участника двух военных парадов, всё это было знакомо и привычно. Оставалось время ещё раз посмотреть на стоящих в одном строю людей, реально обеспечивших нашу Великую Победу и благодаря которым состоится долгожданный Парад. Они рядом. Они здесь, как лучшие представители авиационных частей и соединений. Их работа и боевые заслуги оценены количеством орденов на груди и звёзд на погонах. Родина должна их знать и не забывать. Жестокая война высветила этих людей и определила, кто чего стоит. А ещё хочется вспомнить тех, кого здесь нет, но с кем пришлось выполнять боевые задачи или встречаться при их выполнении.
Перед строем батальона, в парадном мундире, украшенном орденами, стоял Герой Советского Союза, гвардии генерал-майор авиации Г.А. Иванов. Он, как всегда, был спокоен, уверен в своих подчинённых и не обращал внимания на довольно громкие разговоры в строю. Это был хороший командир, отличный лётчик и человек невероятного самообладания. Эти его качества подтверждались боевыми успехами 11-го истребительного авиационного корпуса, а также очень запомнившимся эпизодом при непосредственной встрече с генералом на полевом аэродроме Берёзы Смоленской области в апреле 1944 года.
За умелое руководство и боевые успехи авиационного корпуса генерал девять раз был отмечен в благодарственных приказах Верховного главнокомандующего.
Командующий 3-й воздушной армией Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Н.Ф. Папивин был на Параде в шеренге генералов, стоящей перед знаменосцами сводного полка.
Знаменосцы сводного полка 1-го Прибалтийского фронта несли 27 знамён фронтовых соединений и частей, в том числе 4 знамени авиационных дивизий и гвардейского полка. Это были знамёна 5-й гвардейской авиационной истребительной дивизии, 211-й штурмовой авиационной дивизии, 335-й штурмовой авиационной дивизии и 6-го гвардейского Московского штурмового авиационного полка. На знамени этого полка было три боевых ордена: орден Ленина, орден Красного Знамени и орден Суворова.
Сегодня знаменосцем был дважды Герой Советского Союза гвардии майор И.Ф. Павлов, с которым мне приходилось встречаться на аэродромах при совместном базировании нашего 21-го Витебского краснознамённого истребительного авиационного полка и 6-го гвардейского Московского орденоносного штурмового авиационного полка.
И.Ф. Павлов совершил более 230 боевых вылетов. Имел шесть правительственных наград. Своим телосложением Павлов превосходил всех знаменосцев Парада Победы, в том числе и тех, которые несли поверженные нацистские знамёна.
О его героических полётах и смелых атаках войск противника складывались легенды. Я мог бы добавить, что это был скромный, порядочный и очень мужественный человек.
Командиром отделения, в котором я числился рядовым, был полковник Я.А. Курбатов – командир нашей 259-й Городокской истребительной авиационной дивизии. Он стоял в первой шеренге «коробочки», видел то, что не видели другие, и тихо обменивался впечатлениями со своим соседом о тех приготовлениях, которые происходили на гостевых трибунах и трибунах Мавзолея.
Полковник был грамотным лётчиком, умело руководил боевой работой дивизии, но, как мне казалось, мало уделял внимания воспитательной работе в полках. Так, три полка дивизии не были единым, дружным коллективом и, как правило, выполняли боевые задачи самостоятельно. Появлялся полковник в нашем полку реже, чем было бы необходимо. И возможно, поэтому наш полк по чрезвычайным происшествиям занимал ведущее первое место не только в 3-й воздушной армии.
В затылок ко мне, в последней шеренге, стоял симпатичный, совершенно рыжий, с бесцветными ресницами Герой Советского Союза, лётчик-штурмовик, который уже после окончания Парада и начала ливневого дождя был схвачен ликующей толпой и высоко взлетал в воздух около Китайгородской стены.
Ещё в строю стояли знакомые и незнакомые офицеры, старшины и сержанты. Среди хорошо знакомых был лётчик нашего полка старший лейтенант Елистратов и несколько старших техников полков по радио, с которыми мне приходилось встречаться по долгу службы.
Лейтенант Елистратов в 1944 году имел приличный боевой опыт воздушного бойца и разведчика, летая на самолётах Ла-5, и имел несколько личных побед в воздушных боях. Для дальнейшего совершенствования лётного мастерства он был направлен в Высшую школу воздушного боя.
Теорию и практику современных воздушных боёв летчики осваивали на Люберецком аэродроме, около Москвы. Среди курсантов этой школы было много известных впоследствии лётчиков. В их числе был и Василий Сталин.
После успешного окончания учёбы Елистратов получил новый самолёт Ла-5ФН и боевого напарника – ведомого лётчика также на новом самолёте. Эта пара, как только прилетела в полк, сразу активно включилась в боевую работу. Однако вскоре, после нескольких успешных вылетов, в воздушном бою был сбит ведомый. Для Елистратова это была большая трагедия, которую он болезненно и долго переживал.
