Мы с отцом ездили мыться в центр Москвы, в Сандуновские бани. Там терпеливо сидели на полках в парилке, а заканчивали мытьё в маленьком бассейне. В буфете бани выпивали бутылку лимонада. Иногда отец покупал мне яблоки или апельсины. К пиву и водке он относился отрицательно. И только иногда, приходя домой мокрым и уставшим, он выпивал одну-две рюмки водки, настоянной на апельсиновых корках. И ещё это случалось в те дни, когда мама готовила вкусный обед. Он считал, что русские люди в подавляющем большинстве не умеют пить, а выпив, совершают непредсказуемые поступки и стремятся к заветной цели – допить и ещё выпить. Недоброжелательно отец относился и к курению.
В хлебниковской начальной школе я учился с Мишей Дуловым, Симой Коровкиной и Геной Морозовым. Требования в этой школе были значительно строже, чем в сибирских школах, и я на уроках чаще всего получал отметку «уд с вожжами».
Примерно через год после приезда на стройку мы получили отдельную комнату с балконом в двухэтажном бревенчатом доме. Этот дом стоял рядом с дорогой, с двух сторон которой росли старые ели, а сама дорога вела в богатое поместье Кузнецовых. Здесь были красивые постройки, большие конюшни и дом, построенный без гвоздей, который демонстрировался на Парижской всемирной выставке. Некоторое время в нём размещались классы котовской начальной школы, в которой я учился.
В нашем доме было всего десять комнат. Там жили в основном семьи бывших репрессированных офицеров. Рядом с нашей комнатой жила семья генерала Генерального штаба – молодая жена и их толстая вредная дочь.
Пожилой сосед иногда заходил к отцу играть в шахматы. Некоторые партии были долгими. Отец обучал этой игре и меня, но я шахматами не увлекался, старался подольше быть на улице.
Каждую зиму отец обязательно делал для ребят большую снежную горку, и мы с большим удовольствием катались и дурачились возле неё.
Посчастливилось мне наблюдать игру футбольной команды «Спартак» со сборной командой лагеря, состоящей из заключённых. Хорошо запомнился лагерный вратарь, «человек-пантера», который далеко прыгал и здорово ловил мячи. Однако легендарные футболисты братья Старостины, а их было половина команды, забили несколько безответных мячей и сломали ребро вратарю. После этого футбол как игру я перестал уважать.
В праздники отец водил нас в зону, где был большой клуб, в котором проводились торжественные собрания и концерты с участием известных артистов. Приезжали артисты Большого театра и московской эстрады. Мне почему-то запомнились выступления певицы Валерии Барсовой и баса Максима Михайлова.
В тёплое время года отец часто брал меня на строительство канала. Там я наблюдал за работой людей и техники, которая облегчала труд землекопов, помогал ему в землемерных работах: держал топографические рейки, забивал колышки, измерял расстояния с помощью металлической ленты.
Наиболее тяжёлым участком на строительстве канала была так называемая Глубокая выемка. Там нужно было глубоко копать и вывозить много грунта. Я смог наблюдать весь процесс работ на этом участке канала. После топографической разбивки участка верхние слои грунта заключённые вывозили в отвалы на тачках и грабарках, запряжённых лошадьми. Когда появился котлован, тачки из него вытаскивали с помощью специальных тросовых подъёмников с крючками. Эти агрегаты были созданы заключёнными и работали на электрической тяге. На заключительном этапе земляных работ на этом участке появились экскаваторы типа «Ковровец» и железнодорожные платформы с маломощными паровозами серии «Ов», в просторечии – овечка.
Когда экскаваторы начали тонуть в плавунах, а железнодорожные рельсы уходить под воду, которую непрерывно откачивали, отца привлекали к дежурству на этом участке как специалиста и организатора по борьбе с аварийной обстановкой.
Вскоре появились экскаваторы типа «драглайн», которые далеко забрасывали свои ковши и успешно справлялись с жидким грунтом.
Благодаря самоотверженной работе строителей канал длиной 128 километров со сложными гидротехническими сооружениями был построен и сдан в эксплуатацию 15 июля 1937 года.
Глубина канала 5,5 метра, ширина по поверхности 85 метров. На трассе канала вынуто около 200 миллионов кубов земли. На стройке работало 200 экскаваторов, а численность заключённых доходила до 192 тысяч человек. Канал имеет 240 гидротехнических сооружений: 11 шлюзов, 40 плотин, 8 водохранилищ и около 100 заградительных ворот.
История строительства вызывает чувство восхищения и грустную память о миллионах людей, связанных со строительством канала имени Москвы. Число погибших остаётся неизвестным в связи с таинственным уничтожением архивов НКВД в 1941 году, хотя, по некоторым данным, может достигать одного миллиона человек. Строительство канала возглавлял известный Л. Коган.
Отец несколько раз ездил с ним в шикарной американской автомашине с собакой на радиаторе и пояснял начальнику строительства некоторые особенности работ на Химкинском участке. После таких поездок отец рассказывал, какие он испытывал волнительные чувства при поездке в авто по сравнению с тряской на служебной телеге.
После окончания строительства для лучших людей стройки была организована поездка на новом теплоходе «Иосиф Сталин» от Северного речного порта до Икши и обратно. Отцу была выделена каюта люкс с передним обзором, на второй палубе. Большую часть каюты занимала широкая мягкая кровать, покрытая шёлковым покрывалом и очень удобная для наблюдения берегов и водного пространства. Мы отправились в путешествие втроём, были взволнованы и счастливы.
Отец в течение всей поездки рассказывал мне и маме о трудностях и особенностях стройки. Когда мы отплывали от речного вокзала, отец вспоминал, как сложно было по насыпному грунту осуществлять планировку парка, а затем высаживать взрослые деревья, как впервые строился четырёхпутный железобетонный мост и как Глубокая выемка сдерживала сроки окончания строительства канала.
После Химкинского водохранилища мы проплыли под мостами, а потом над заградительными воротами и только затем вошли в Глубокую выемку. Перед этим отец показал дачу Тухачевского и обратил внимание на большое количество ходовых береговых знаков. Когда мы плыли по участку Глубокая выемка, высокие берега почти закрывали пасмурное небо, а в каюте становилось мрачно. Но берега опускались, и обзор снова улучшался.
Пересекли старое русло реки Клязьмы, на траверзе слева была деревня Павельцево, а справа – старинный парк Котово. Отец вспомнил, как мы с ним наблюдали за взрывом временной перемычки реки Клязьмы перед заполнением водохранилища и как на нас сыпались куски породы и деревяшки, когда мы лежали на крыше сарая в этой деревне. Взрывы были настолько мощными, что, находясь в километре от перемычки, мы были вынуждены спрятаться от падающих сверху различных предметов.
Далее мы проплыли шоссейный мост в Хлебникове, где просматривалось Клязьминское водохранилище. Заканчивался большой участок канала, где топографическую разбивку проводило отделение отца. Дальше были ещё водохранилища и другие участки канала. Перед шлюзами наш теплоход развернулся и поплыл обратно. Стало пасмурно, и накрапывал дождь.
