Между прочим, а может быть, специально он интересно рассказал о некоторых своих переживаниях и трудностях, которые были у него при полётах на самолёте АНТ-25, навигационное оборудование которого было гораздо примитивнее современного. Тогда он летал в составе известного экипажа М.М. Громова в качестве штурмана и инженера в очень сложных метеорологических условиях.
После согласования со всеми исполнителями календарно-методического плана работы, составления материально-технической заявки и проведения некоторых других мероприятий можно было непосредственно приступать к выполнению данной НИР-762/6.
Вопросы внепланового получения со складов ВВС комплектующих изделий и деталей для создания нового образца во многом решались заместителем начальника базы полковником М.Ф. Рошалем, который был всегда предприимчивым и доводил начатое дело до конца. Моё знакомство с Михаилом Филипповичем произошло немного раньше, когда я в составе партийной комиссии по письму некой недоброжелательницы оценивал правомерность строительства личной дачи при наличии казённой квартиры. Так как я высказался, что иметь две пары сапог никогда не плохо, то эта мысль послужила началом наших деловых уважительных отношений, в дальнейшем переросших во что-то большее.
Вспоминается, как он умело, через начальника тыла ВВС, доставал всего несколько штук электролитических конденсаторов нужных номиналов, отсутствие которых задерживало создание и испытание автомата. На этот раз качество изготовления узлов автомата и их сборка в лабораториях базы были достаточно хорошими, что позволило успешно закончить лабораторные испытания нового образца автомата.
Все узлы автомата размещались в отдельном блоке небольших размеров, который включался в разрыв гибкого валика и соединялся проводами с пультом кнопочного управления и со щитком управления радиокомпасом. Блок автомата свободно размещался на самолёте МиГ-15 в месте, удобном для наземного технического обслуживания (над оружейным лафетом), а также не требовал никакой доработки, как конструкции самолёта, так и радиокомпаса АРК-5.
Лабораторные испытания показали, что точность фиксированной настройки автомата и повторных перестроек при воздействии различных внешних факторов (вибрация, температура, стрельба из пушек, влажность и др.) обеспечивали надёжную радиосвязь. Расстройка приёмника радиокомпаса не превышала 1 кГц.
За ходом работ по созданию нового образца автомата, кроме генерала И.В. Маркова, следил новый начальник ЦНЭБ ВВС – генерал-лейтенант А.В. Винокуров, а также его заместитель по науке – полковник П.Г. Сигов.
Я постоянно чувствовал их интерес к результатам научно-исследовательской работы, помощь в ускорении создания автомата и также заботу о моих личных интересах. Однако ни в коем случае нельзя принижать в этих вопросах роль моего непосредственного начальника – подполковника Н.П. Ивашкевича. После успешных лабораторных испытаний автомата он вместе с радиокомпасом и источником электропитания был установлен на переносном стенде и отправлен в Главный штаб ВВС. Там с работой автомата кнопочной перестройки в обязательном порядке были ознакомлены все офицеры управлений и служб, в том числе и руководящий состав штаба.
Все, кто наблюдал за работой автомата, высказывали своё одобрение, и поэтому новых полезных советов или рекомендаций мы не получили. Лётчики и штурманы с пониманием нажимали на кнопки пульта управления, закреплённого на стенде, следили внимательно за скоростью перестройки радиокомпаса и за курсовыми углами радиостанций. Скорость и чёткость работы автомата вызывали удовлетворение лётного состава и одобрение высоких начальников.
Было полной неожиданностью, что итоги успешной демонстрации подвёл сам главнокомандующий ВВС. Он приказал разработчикам автомата незамедлительно явиться к нему на приём. В назначенный день у кабинета главкома авиации меня и Никодима Петровича Ивашкевича встретил порученец Главного маршала авиации К.А. Вершинина и провёл нас в большой кабинет. Он что-то сказал маршалу, поднявшемуся к нам навстречу. Доклада не было, не было и рукопожатий. Маршал был уже в том возрасте, когда на лице появляются морщины. Но всё же он был похож на командующего 4-й воздушной армией, когда в ноябре 1942 года, на Кавказе, в Ахали-Афоне он подписывал приказ о назначении меня старшим техником по радио 502-го штурмового авиаполка и присвоении звания старшего сержанта.
После нескольких вопросов, на которые очень удачно отвечал Никодим Петрович, и делового разговора маршал пожелал нам успехов и пожал руки.
Вскоре после посещения главкома прошла команда испытательному Институту имени Чкалова на проведение в сжатые сроки государственных испытаний автомата кнопочной перестройки радиокомпаса АРК-5.
Все понимали, что для успешных испытаний были нужны опытные образцы автомата, изготовленные на солидной производственной базе. Такой базой могло быть отлаженное производство института ЦНИИ-108 (Московский институт радиосвязи), директором которого в то время был инженер-адмирал А.И. Берг. Он всегда отличался прогрессивными взглядами и академической глубиной своих знаний, был ведущим закопёрщиком новых направлений работ в стране в области радиолокации, надёжности, кибернетики и теории вероятностей. А так как он был ещё заместителем министра обороны СССР, то смог выделить на изготовление двух образцов автоматов по чертежам ЦНЭБ ВВС два миллиона рублей. Нужно отметить важную работу управления заказов ВВС и особенно полковника М.М. Райчева, удачно оформившего через Акселя Ивановича Берга столь важный заказ. В институте Минобороны была доработана вся наша техническая документация под промышленные ГОСТы и были изготовлены два автомата, предназначенные для всесторонних испытаний.
Для окончательной оценки нового автомата радиокомпаса и возможности запуска его в серию необходимо было провести государственные и войсковые испытания. Если организация и проведение государственных испытаний были прерогативой ГНИКИ, то войсковые испытания взялся организовать командующий истребительной авиацией ПВО страны генерал-лейтенант авиации Мачин Михаил Григорьевич, с которым я встречался в штабе ПВО на Фрунзенской набережной.
Все завершающие работы по испытаниям автомата были так хорошо организованы соответствующими командирами и начальниками, что задержек или больших сложностей при согласовании программ удалось избежать.
Согласование размещения блоков автомата на самолёте МиГ-15 прошло также удачно, что позволило уже по согласованной с ОКБ конструктора Микояна документации установить автоматы на двух самолётах. Один самолёт предназначался для лётных государственных испытаний, другой – для войсковых.
Для своевременных консультаций и оказания технической помощи при испытаниях автомата командование ЦНЭБ ВВС выделяло самолёты, которыми меня незамедлительно доставляли на аэродромы, где проводились испытания. Чаще всего я летал на аэродром Чкаловский и аэродром Севастлейка, расположенный около города Мурома.
В ГНИКИ на аэродром Чкаловский я летал на самолёте Як-12 с подполковником Г.Н. Урвачёвым, а затем с очень странным лётчиком. Он был похож на извозчика начала XX века, был несколько забывчивым, не уважал диспетчерскую службу и не всегда соблюдал правила полётов. Видимо, по этим причинам на огромном поле аэродрома Чкаловский наш самолёт садился поперёк взлётно-посадочной полосы, иногда рулил навстречу взлетающим самолётам или оказывался в грязи за пределами бетонированного покрытия аэродрома. Лётчик за такие проделки получал нагоняй, но наши полёты продолжались и благополучно закончились после завершения государственных испытаний. Долетали мы с нашего Люберецкого аэродрома до Чкаловскою примерно за двадцать минут.
