После утверждения отчёта по НИР 762/6 наша работа считалась реализованной, но для ВВС дооснащение всего парка истребителей МиГ-15 автоматами кнопочной перестройки радиокомпасов только начиналось.
По результатам испытаний было принято решение, что необходимо заказать большую серию автоматов в Министерстве радиопромышленности. Однако министерство не приняло заказ к реализации и всячески затягивало переговоры. Возможно, надеялось на скорое завершение разработки нового радиокомпаса АРК-10.
Такое положение дел очень беспокоило разработчиков автомата и побудило их обратиться непосредственно к первому секретарю ЦК КПСС Н.С. Хрущёву. Было написано письмо, в котором подробно излагалось состояние вопроса, давались предложения по скорейшему изготовлению и внедрению автомата в эксплуатацию. Над письмом работали и его подписали Н.П. Ивашкевич, Н.М. Миненко и В.П. Мальцев. Традиция жаловаться на начальство восходила к сталинскому времени.
Наше письмо было своевременно рассмотрено в аппарате ЦК КПСС, где были чётко сформулированы поручения Министерству радиопромышленности СССР по практической реализации наших предложений. По поручению ЦК в министерстве было подготовлено и проведено расширенное совещание, на котором присутствовали ответственные представители всех заинтересованных министерств и предприятий, в том числе и от нашей части.
Совещание прошло сумбурно – каждый энергично отстаивал свою позицию и мнение. Ругали конструктора радиокомпасов Пестрякова, который своевременно не смог решить проблемы кнопочной перестройки канала радиоприёма и затянул сроки новых разработок. Совещание определило срок окончания работ по созданию нового радиокомпаса АРК-10, а практическая реализация проблем эксплуатации радиокомпаса АРК-5 на самолётах МиГ-15 была поручена 9-му Главному управлению Минрадиопрома. Представителем ЦК КПСС был сделан прозрачный намёк на сокращение вооружения в ближайшее время, в том числе и самолётов МиГ-15.
Готовил и проводил совещание заместитель министра радиопромышленности Г.И. Казанцев, которому подчинялось 9-е управление. Он обладал зычным, громким голосом, способностью быстро решать острые проблемы и, что примечательно, выражать свои мысли только матерными словами.
Действительно, вскоре появилось решение о значительном сокращении армии, в соответствии с которым почти все истребители МиГ-15 были утилизированы, а лётные части расформированы. Так печально закончилась моя первая актуальная научно-исследовательская работа.
В практическом плане она послужила толчком для быстрейшего завершения работ по созданию и внедрению в эксплуатацию на самолётах-истребителях нового радиокомпаса АРК-10. Технология перестройки, с использованием метода «грубо и точно», предложенная нами, теперь используется во многих радиоприёмных устройствах.
Был приобретён большой опыт по совместной работе с различными научно-исследовательскими и испытательными организациями, штабами и строевыми частями ВВС, который повышал авторитет ЦНЭБ ВВС и квалификацию её сотрудников в области проектирования, испытаний и внедрения новой техники в строевые части ВВС.
Самым значимым событием в моей работе на первом этапе службы в Люберцах оказалась встреча с членом ЦК КПСС, Главным маршалом авиации К.А. Вершининым. Он лично оценил результаты моей первой НИР, с виртуозным использованием ненормативной лексики, крепко пожал руку на прощание и обещал поддержку работам по повышению боеготовности и надёжности боевых самолётов.
Постоянно укреплялся и расширялся наш отдел. Кроме создания автомата кнопочной перестройки радиокомпаса, я разрабатывал технические условия на монтаж и проверку радиооборудования на самолёте Ли-2, разрабатывал эксплуатационную документацию.
Сложная ситуация сложилась при устранении радио-девиации (коррекция положения поворотной рамочной антенны) и проверке работы радиокомпасов в полёте. Мне впервые пришлось устранять девиацию радиокомпаса на самолёте, который успешно долетел до Северного полюса. Попадал я и в сложные условия при отладке в полёте радиокомпасов на самолёте Ли-2. Через несколько минут после взлёта с нашего аэродрома самолёт попал в снежные облака, которые вызвали мощные электростатические разряды, нарушившие работу аппаратуры.
Мне приходилось выполнять ряд других исследовательских работ, количество которых увеличивалось по мере появления в частях ВВС образцов новой техники. Первый радиолокатор дальнего обнаружения на самолёте-перехватчике Як-25 требовал при контроле такого мощного электропитания, что при включении наземных электромоторов в литовском городе Шяуляй, где на аэродроме базировались эти самолёты, останавливались трамваи. Были и другие проблемы при освоении новой авиационной техники, с которыми мы успешно справлялись. Я не один раз с благодарностью вспоминал нашу ленинградскую академию и свой богатый фронтовой опыт радиомеханика.
Этот период моей работы происходил после XX съезда КПСС и доклада Н.С. Хрущёва. Он «успешно» развенчал культ Сталина, ближайшим соратником которого был многие годы, подложив мину замедленного действия под всю советскую национальную политику. В то время нам, рядовым коммунистам, было трудно представить губительные последствия политики Хрущёва. Можно однозначно утверждать, что после любых «революционных решений» возникают малопредсказуемые явления, как правило отрицательные для общества.
Лично у меня была возможность убедиться, как на доклад Хрущёва реагировал народ Грузии. На военный аэродром Вазиани (недалеко от Тбилиси) я прибыл в командировку на нашем транспортном самолёте. В Тбилиси я должен был посетить штаб воздушной армии, а на самолетостроительном заводе получить чертежи крепления некоторых блоков радиоэлектронного оборудования самолёта МиГ-21. Погода стояла пасмурная, тихая. Я доехал на автобусе до центра города. Громких и обычно шумных грузинских разговоров на улицах и в автобусе не было. Люди были чем-то озабочены. Обратил внимание на характерный ремонт трамвайных путей, когда русские женщины таскают и укладывают рельсы, а грузины в рабочих робах наблюдают за тяжёлой работой со стороны. Посмотрел на мост через мутную и грязную реку Куру. На площади возле памятника Сталину собралась большая толпа людей с транспарантами, а с высокого пьедестала что-то выкрикивали энергичные грузины. На красивой, широкой улице Руставели было спокойно, прохожих было мало.
На следующий день, уже с небольшим чемоданчиком, я заехал на завод, отметил командировку и пешком пошёл на вокзал. Обычно во дворах и на улочках был слышен громкий разговор грузин, армян, какие-то споры, а иногда песни. Сегодня было пасмурно и тихо. Шёл я не спеша, был спокоен, хотя в штабе армии меня серьёзно предупредили, что в городе происходят непредсказуемые события. У памятника Сталину уже не было такого большого скопления народа, как вчера, зато из дворов на узких улочках появлялись отдельные группы демонстрантов с транспарантами. Эти группы объединялись, но ненадолго, так как появлялся милиционер, стоящий на танке, который своими энергичными действиями загонял эти группы обратно во дворы, куда танк проехать не мог. Один грузин мне объяснил, что люди выдвинули десять требований, которые сейчас предъявляются грузинскому правительству. Главным требованием было: «выход из состава СССР и присоединение к Китаю». Требование это появилось как результат выступления Хрущёва и приезда в Грузию китайского маршала Чжу-Де, в то время главнокомандующего армией Китая.
