Я завёл мопед. На его дребезжание оглянулась Зойка. Я ей кивнул приветственно как старой знакомой, а она застыла, будто замёрзла. Думаю, после того, что она для меня сделала, она вправе была ожидать чего-то большего, нежели простой дружеский кивок, например, букетик цветов. Так? Впрочем, а что такого она сделала? Уложила пьяного спать? Я ей, конечно, благодарен безмерно, но не на руках же её теперь носить. Да и не на улице она меня подобрала, Серёня поспособствовал, вот с брата пускай цветы и спрашивает.
Я выжал рукоять газа почти до упора. Мопед взревел и приподнялся, едва не выскочив из-под меня. Я испугался, вот уж не думал, что он на такое способен, выдохнул, скользнул взглядом по сторонам — не видел ли кто моего конфуза? — вроде, не видел, и поехал медленно. А потом…
Потом я катал на мопеде Ульяночку. Встретились мы случайно. По дороге из редакции, я вдруг увидел обоих: маму и дочку. Они сидели на лавочке перед домом с петухами на коньке, и тоже увидели меня. Мимо этого дома я проходил много раз, но даже не подозревал, кто здесь живёт. Ульяночка замахала ручонками, закричала:
— Дядя Рома! Дядя Рома!
Я остановился. Лена казалась немного смущённой встречей, Ульяночка, наоборот, обрадовалась.
— Вы так и не уехали на Кипр?
— Нет, — Лена улыбнулась нескладно, как будто обещала мне что-то и не выполнила. — Муж никак не освободится. Может быть, на следующей неделе получится.
— Что ж, значит, пока вы не уедите, мы будем купаться в местной речке. Будем, Ульяночка?
— Будем, будем! — запрыгала девочка.
— Ты не против, Лен? Мы скатаемся на речку?
Ульяночка сложила ладошки и поднесла их к подбородку:
— Мамочка, можно? Я ведь больше не ругаюсь с тобой.
Лена покачала головой, сомневаясь, но всё же разрешила.
— Ладно. А когда вернётесь, мы вместе пообедаем. У меня как раз рассольник на плите.
Рассольник я люблю, поэтому обещал, что вернёмся мы очень быстро. Но быстро, конечно же, не получилось, да и не могло получиться. Ульяночка так глянула на меня, что все мои мысли свелись к одному: хватит ли бензина.
Я посадил её перед собой. Ехал я медленно и Ульяночка периодически подгоняла меня.
— Дядя Рома, быстрее! Пожалуйста, быстрее!
Я выжимал ручку газа, делал рывок и снова сбрасывал скорость. Ульяночке это нравилось, и она смеялась в голос. Потом мы купались. Пляж был полупустой, так что с выбором места проблем не возникло. Лето доживало последние дни июля, солнце палило сильно, но без злости и нужно было пользоваться его добротой, потому что по речным берегам уже маячила жёлтыми листьями осень. Купались мы долго, наслаждаясь тёплой водой и тёплым солнцем, и в этих наслаждениях незаметно пролетел час.
— Ну что, пора домой, — сказал я. — Рассольник стынет.
Ульяночка вздохнула, посмотрела на меня с обидою.
— А мы ещё приедем купаться?
— Приедем, почему нет?
— Тогда ты приезжай, когда мамы нет дома. Хорошо?
— Хорошо. А когда её нет дома?
— Когда она работает. Это когда два через два.
— А где мама работает?
— В магазине, — Ульяночка неопределённо махнула рукой, — в городе. Она приезжает на ночку, а потом опять уезжает. А я с бабушкой Таней живу.
Мне захотелось спросить, почему можно заезжать, только когда не будет мамы, но побоялся натолкнуться на очередное откровение, зато подумал, что было бы интересно включить в свой роман такую вот маленькую девочку с её доверчивыми эмоциями и открытой улыбкой. Если удастся передать её образ на бумаге, будет настоящая победа.
Когда мы вернулись, Лена усадила нас за стол. Разлила по тарелкам рассольник, нарезала колбасы, выложила огурцы, помидору. Ульяночка схватила кружок колбасы, потянулась ложкой к тарелке. Я последовал её примеру. От рассольника шёл такой аромат, что даже сытый проголодается.
Лена обедать не стала. Она села с краю, чуть откинувшись на спинку стула и положив ладони на край стола. Своей позой она напомнила мне Вассу Железнову из одноимённого фильма. Я видел его давно, много лет назад, но та сцена, где Инна Чурикова сидит вот так же, положив перед собой одну руку и выпрямив спину, почему-то накрепко засела в памяти. Только в лице Чуриковой сквозило нечто волевое и жёсткое как сама героиня, Лена наоборот была преисполнена женственности и немножечко гордости. Мне было приятно смотреть на неё.
— Ещё? — спросила Лена, когда тарелка моя опустела.
— Можно, — кивнул я.
Рассольник ничуть не уступал Люськиному борщу, поэтому я с готовностью подставил тарелку под добавку. Грех отказываться от такой вкуснотищи.
Ульяночка снова потянулась за колбасой, и Лена сказала строго:
— С хлебом кушай.
Я поддержал её, но не потому что считал это правильным, а потому что колбаса с тарелки исчезала слишком быстро.
— Как можно есть колбасу без хлеба? — спросил я.
Ульяночка вскинула бровки в искреннем удивлении.
— Надо её кусать. Вот смотри, дядя Рома, я тебе покажу.
Она взяла ещё один кружок колбасы и откусила от него.
— Видел?
Да, я видел, поэтому был вынужден согласиться: колбасу действительно можно есть без хлеба.
Отобедав, мы вышли на улицу и сели на лавочку под окнами. Ульяночка познакомила меня со своей куклой Глашей. Кукла старенькая, один глаз полуприкрыт, платье аккуратно заштопано на подоле. На щеке красным фломастером нарисовано сердечко, и рядом явно детской рукой написано «Я».
— А почему ты зовёшь её Глашей?
— У неё все куклы Глаши, — вздохнула Лена и вдруг предложила. — Знаете что, а давайте попьём чаю? Мы иногда пьём чай прямо здесь, на лавочке. Выносим маленький столик, чайник. У нас ещё осталось яблочное варенье и крыжовенное. Будете чай с вареньем?
— Чай с вареньем? На лавочке? Конечно буду!
Я оживился: в шаге от тебя тротуар, люди ходят, спешат по своим делам, а ты сидишь и пьёшь чай с вареньем — настоящий домашний экстрим. Где ещё такое возможно как не в деревне, то бишь, в маленьком городе похожем на деревню?
Телефон завибрировал, на дисплее высветился смайлик, но не улыбающийся, а подмигивающий. Этот смайл я установил на номер Анны. Сердце моё заныло.
— Можете меня встретить? — услышал я.
— Разумеется. Куда подъехать?
— Знаете, где вторая школа?
— Это у площади? Знаю. Во сколько?
— К четырём часам. Только, пожалуйста, без вашего ужасного мопеда. Не люблю этого дребезжания.
— Хорошо, как скажете.
Я убрал телефон и посмотрел на Лену. Она уже и без слов поняла, что идея с чаем провалилась, тем не менее я сказал:
