Я вскочила, схватила сумку, сорвала со спинки пальто.
– Прорыв? – подняла на меня глаза Оксана.
Я бросила уже в дверях:
– Вроде.
– Удачи! – крикнула она.
Трамвай катился медленно. Стоял на каждом светофоре. Я беспокойно прижимала лоб к стеклу: что же это сегодня такое?
Прохожие еле ползли. Норовили перегородить тротуар – да сговорились они все сегодня?! – стараясь заглянуть, что там случилось, почему стоим? Ах, опять светофор! Да твою ж мать… Да…
Я бежала, сумка хлопала меня по боку.
Открыла дверь своим ключом. В дезинфекционном боксе мне хотелось врезать ногой по стенам. Никто не вышел на писк зуммера. Никто не прижимался носом с другой стороны. Сердце уже прыгало как бешеное. Наконец двери с шипением открылись.
– Лео!
Я заглянула в спальню, в кухню. Уже зная, что квартира тиха. Пуста.
– Лео?!
Зашлепали шаги.
Слава богу! Сразу нахлынуло облегчение, стремительное и резкое. Будто окатили холодной водой. Я была готова убить Лео и обнять, зарыдать и заорать на него матом.
– Господи ты боже мой! – Я обернулась, чтобы спросить: какого черта он на уши поставил Руди, а Руди – меня?!
И остолбенела.
– Извините, они просто еще не поменяли фотографию в профиле и имя на двери, – смутился невысокий брюнет с тонкими чертами. – Вы – Ариадна, – кокетливо улыбнулся он. – Вы и две другие дамы пока прикреплены к моему клиентскому листу.
Протянул узкую изящную ладонь:
– Я – Саша. Вы можете воспользоваться тремя месяцами пробного периода. Ваша скидка составит тридцать процентов.
Волосы у Саши вились кольцами. Кожа была оливкового цвета. Пол подо мной качался.
– Если наши отношения не сложатся, вы поймете, что я не подхожу вам, а я пойму, что вы не подходите мне, что ж, бывает… то вам вернут депозит.
У него были пухлые губы и мягкая улыбка.
Он не сделал мне ничего плохого, этот Саша, напомнила я себе. Кашлянула в кулак:
– А где Лео?
Саша пожал плечами. Неширокими, но красиво и рельефно прорисованными.
– Он дисквалифицирован. Мне так жаль.
– За что? – изумилась я. – Где он?
– Не знаю. Вероятно, вам ответят в службе по работе с клиентами.
– Спасибо, Саша.
– Принести вам компьютер? На большом экране удобнее. – Саша был профессионально мил и услужлив. Какого черта я буду портить ему первый рабочий день?
– Вы правы. Большое спасибо.
Он похлопал меня по плечу:
– Садитесь в кресло. Так вам будет комфортнее. Принести вам воды? Чаю?
– Нет, спасибо.
Он кивнул с улыбкой.
Сайт конкубината предложил мне найти ответ среди «Часто задаваемых вопросов». Я его не нашла. Потом – заполнить форму. Я ее отправила. Все это время Саша деликатно наблюдал за мной на расстоянии. Время шло. Баллы капали. Он не возражал. В конце концов, кто знает: вдруг мы друг другу подойдем. Постоянные клиентки лучше, чем череда случайных. Мужчины ценят стабильность.
– Ничего? – сочувственно спросил.
– Какой-то бред.
– А номер телефона есть? Обычно в самом низу бывает, – посоветовал он.
Я прокрутила экран. Кивнула Саше. Он мягко улыбнулся:
– Выйду, чтобы вам не мешать? Или вы хотели бы, чтобы я был поблизости?
– Нет-нет. Ничего. Я поговорю сама. Еще раз спасибо за вашу помощь.
– Мне страшно неловко, что ситуация доставила вам неудобство.
Я выдавила улыбку. Саша ушел в кухню.
Соединилось на удивление быстро. Но не успела я порадоваться, как механический голос сказал:
– Чтобы пополнить баланс, нажмите «один». Чтобы войти в календарь, нажмите «два».
Закипая все сильнее, я дождалась «десяти» – «чтобы перевести баланс одного счета на другой», – и в конце концов робот произнес: «Или нажмите решетку и дождитесь ответа оператора».
Я нажала решетку. Вся подобралась в кресле, готовая к разговору.
Новый механический голос:
– В настоящее время все операторы заняты. Пожалуйста, оставайтесь на линии.
Как вдруг щелкнуло.
Я набрала воздуха, чтобы заговорить.
Но опять услышала механическую речь робота:
– На этой неделе мы знакомим наших клиенток с творчеством великого композитора двадцатого века Софьи Губайдуллиной.
– Да твою мать!.. Как достало все это…
В дверях мелькнуло и пропало встревоженное лицо Саши.
Я от души врезала несколько раз телефоном по мягкому подлокотнику. Все это время он булькал и свиристел какой-то сонатой. В груди моей рос тяжелый горячий шар. Мешал дышать. Кровь стучала в висках, в голове колотили стеклянные молоточки. Я ненавидела музыку этой Губайдуллиной. Покончить с шаром в груди можно было, только врезав телефоном о стену. Чтобы брызги полетели.
Я замахнулась со всей дури, когда услышала в воздухе: «Здравствуйте. Ева. Чем я могу вам помочь?» – и, тяжело дыша, вжала телефон в ухо:
– Здравствуйте, Ева.
И понимая, что совершаю ошибку, большую ошибку, что мне нипочем не доказать, будто все это в интересах дела, что это запросто может стоить увольнения мне самой, совершенно официальным голосом сообщила:
– Меня зовут Ариадна, я из Биологической безопасности.
Через час меня приняли в конкубинате.
18.05
– Спасибо, Кира, что ради меня задержались на работе. Извините, пожалуйста, за доставленное неудобство.
– Что вы! Запросам полиции – исключительный приоритет!
Большинству женщин никогда не случается попасть в это ведомство.
Мой взгляд плавал по бежевым стенам. По серой мебели. Приятно пахло хвоей из открытых окон. Эмоции улеглись. Я чувствовала усталость. Осела в ближайшее кресло.
Кира, невысокая женщина с мальчишеской фигурой, энергично прошла и села за свой стол.
– Я тоже сяду… Итак, чем мы можем вам помочь?
Я изложила дело, стараясь подать все так, будто оно целиком в профессиональной сфере. Вышло так себе.
Но Кира кивала:
– Так-так. Поняла. Свидетель. Конечно, найдем. Секундочку.
Застрекотали клавиши.
– У вас, конечно, есть его персональный номер, – сказала Кира, не отрываясь от экрана.
Я назвала.
– Так-так. – И Кира замолчала.
В окна доносился шум весенней Москвы. Шорох деревьев на ветру, звон птиц, шуршание велосипедов по мостовой.
