– Потому что я слаб. Мне не хватило смелости отказаться от плана.
Разговорившийся призрак вдруг со всхлипом спрятал лицо в ладонях. Его плечи беспомощно задергались. Джейми протянул руку сквозь прутья клетки и, вскрикнув от боли, отдернул ее.
– Осторожно! – Томми подлетел к мальчику раньше меня и схватил его за плечи. – Джейми, не трогай это, не надо. Ты не сможешь до него дотянуться, пока я не освобожу его.
– Так выпусти его.
– Нет. – Дворецкий поднял на них блестящие от слез глаза. – Я заслужил. Я не оправдал вашего доверия.
Томми приобнял Джейми как младшего братишку:
– Пойми, я не могу рисковать. Он уже обманул всех. И если выпустить его из круга, он может улизнуть. А нам надо, чтобы он назвал имя похитителя, раз это не могу сделать я из-за заклятия.
Бернарда затрясло.
– Я не могу покинуть королевство Лисий дом. Мы все к нему привязаны. Столько лет… Я уже забыл, каким был до этого. Не помню, где родился. Почему стал дворецким. Какие песни пел и была ли у меня собака… Помню, что позвал Мэг замуж, и она сказала «да». Но она этого не помнит! Совсем не помнит, что между нами было! Даже ударила меня, – он коснулся своего лица, как бы все еще чувствуя боль от пощечины, – когда я по старой привычке подкрался к ней и поцеловал. Но мне предложили все исправить. Вернуть нам воспоминания.
Его признание словно молнией пронзило меня. Призраки в нашем доме действительно мало что помнили о себе, и отчасти поэтому появление новых жильцов стало для них праздником. У них появился смысл существования, дни, полные хлопот и открытий.
И у некоторых могли остаться прежние надежды и желания. Которым не суждено сбыться.
Я подошла ближе и присела на корточки, чтобы не демонстрировать свое превосходство.
– Наверное, это страшно – терять себя.
Бернард взглянул на меня пристально, но уже без прежней агрессии.
– Страшно. Осознавать, что год за годом твое прошлое утекает, не оставляя после себя ничего. Но это не оправдывает меня. Вы вправе наказать меня, как считаете нужным.
– Даже если бы желала этого всем сердцем, не смогла бы покарать того, кто уже мертв и почти остался без собственной личности.
– Ну вообще-то… – Томми явно хотел развеять мои заблуждения и все же тактично прервался.
Воодушевившийся моим настроем, Джейми передумал плакать.
– Мы тебя простим, если ты все расскажешь. Нельзя об одной ошибке жалеть всю жизнь, даже если ты привидение.
Дворецкий тускло улыбнулся:
– Увы, ваше высочество. Есть непростительные ошибки.
– Если все можно исправить и помириться, значит, не так уж все и плохо. Давай, расскажи про своего заказчика, а мы с Викой ему наваляем.
Принужденно усмехнувшись, я погладила мальчика по голове.
– Конечно. А еще отберем земли и имущество. Лишим всех званий и почестей. Сделаем первым узником тюрьмы, которую построим.
Томми со стоном вздохнул:
– Только не превращайся опять в змею. Это было мерзко.
– Чего? Что значит «мерзко»? По-моему, все, кроме Леопольда, остались довольны.
– Все – это ты и Тавиш? Уверяю тебя, это выглядело просто кошмарно. У меня чуть сердце не остановилось, когда я увидел этот отвратительный хвост.
– Нормальный был хвост. А вы с Джейми не хотите организовать клуб для хейтеров змей?
– Как дети малые! – возмутился Джейми. – Дайте уже Бернарду сказать!
Призрачный дворецкий воспользовался любезно предоставленной тишиной.
– Несколько месяцев назад, не скажу точно когда, мне предложили сделку. Я должен был доложить, когда в Лисьем доме объявится наследник. Мне было нечего терять. Появление нового короля казалось мне не менее сказочным, чем чудесная награда в виде воспоминаний. И вот это случилось. Ночью сюда приехала женщина с сильным магическим даром и ребенок, чья кровь говорила сама за себя. Это истинный Фокстейл, наследник! Мы все чувствовали, что принц Майкл ушел из этого мира, так и не став настоящим королем, но и не думали, что он оставил после себя потомка… Хоть я уверял себя, что ребенку не причинят большой вред, меня стало это все очень сильно беспокоить. Я понадеялся, что новая королева и граф Блэкмун смогут защитить принца. И второе нападение, к которому я также приложил руку, должно было положить всему конец. Да, это было наивно с моей стороны, но мне хотелось, чтобы он пришел сам и вы дали ему отпор. Я отправил за вами одного из пикси, и все равно все пошло не по плану…
«Так кто же это? Назови уже имя…»
У меня не получилось поторопить призрака. Мой рот почему-то не открылся, а голова наполнилась туманом.
Это что, обморок? У меня же их не бывает! Как некстати, почему сейчас…
Джейми и Томми звали меня по имени. Очень-очень тихо.
Как издалека…
Я очнулась, погруженная в тепло постели. В сознании скакали разрозненные мысли, которые утомляли меня и мешали снова заснуть. Не нужно мне никаких снов, дайте просто отдохнуть. Что-то в последнее время очень сильно меня тревожило, и мой организм ужасно нуждается в передышке. Дайте побыть одной!
На мои негласные мольбы мироздание ответило откровенно по-хамски. Кто-то требовательно потряс за плечо.
– Вставай. Ты что, не слышала, что звонил будильник?
Какой еще будильник? У меня нет будильника.
– Да вставай же. Или с тебя одеяло сдернуть? А то, ты смотри, я могу.
Чувствуя, что сон бесповоротно испорчен и больше нет нервов терпеть весь этот беспредел, я открыла глаза и приподнялась.
На меня смотрела голубоглазая девушка, по виду чуть младше двадцати лет. Бантик из атласной ленточки, поддерживающий ворот розовой ночнушки, был скошен набок. Через плечо свешивалась немного потрепанная русая коса.
И я понятия не имела, что это за девица и как попала в мою спальню. Погодите, в мою ли?
Это была небольшая комната с четырьмя простыми кроватями и такими же непримечательными тумбочками. Не больница, в них не бывает медных светильников, отлитых в форме волчьих голов. И явно не комнатка для любимых дочек. Слишком уж тут неуютно, даже белые стены не украшены картинками и полочками с безделушками.
Еще одна моя соседка, толстушка в ночнушке с цветочками, сидела на своей постели и пыталась ладонями прикрыть мощный зевок. Третья, уже с заколотыми волосами и одетая в серое платье, стояла перед зеркалом без рамы и завязывала сзади передник.
– Нана, отстань от новенькой, – сказала она беззлобно и повертелась, чтобы убедиться, что в ее скромном одеянии нет изъяна. – После такой дозы успокоительного и я бы мяла подушку до обеда.
Нана наморщила нос от ее замечания.
– А если сестры будут ругаться? Терпеть не могу, когда они нотации читают. Невыносимо! Обращаются с нами как с убогими, а сами…
