В порыве рыцарского благородства я бросился к двери.
Опять не открывается!
Мне стало по-детски обидно: я хотел поговорить с Хедвикой, а она с помощью магии держит меня взаперти. Вот и доверяй кому попало. Связался на свою голову с ведьмой.
— Это уж слишком, — я пытался заглушить непреодолимое желание выбить дверь. — Может, я дурак и невежда, который на латыни знает только «Pater noster», но хватит так со мной обращаться! Мне и Филдвика хватало…
Пришлось обуздать вспыхнувшую ярость. Нет смысла разговаривать с дверью, она от этого не откроется и не посоветует, как быть с Андреем и Хедвикой.
Немного успокоившись, я сел на кровать и закрыл глаза. Ничего ведь плохого не случится, если я попробую мысленно обратиться к ведьме. Получится — хорошо, не получится — ну и не надо, не нужны мне вампирские способности. Я представлял образ девушки, твердил про себя её имя.
Но в голове творился бардак, и я не мог сосредоточиться. Немало меня отвлекал назойливый шорох, доносящийся откуда-то снизу.
— Прекрасно, у меня ещё и мышь в номере, — я глубоко вздохнул перед тем, как повторить попытку связаться с Хедвикой.
Главное, не обращать ни на что внимания. Закрою уши руками…
Шорох сменился стуком. Таким быстрым и нетерпеливым, что я волей-неволей поднялся с кровати. Не скрою, мышь, умеющая не только скрестись, но и стучать, вызвала у меня неподдельный интерес. Стук не прекращался ни на секунду, я почти не сомневался в том, что нахожусь не один в комнате. Я опустился на колени, пытаясь понять природу звука.
Неужели дух?
Выходит, я теперь этих существ не только вижу, но и слышу?
Я старался сдерживать воображение. Не стоит так легко поддаваться страху и пугаться собственной тени.
Частый стук сменился редким. Кто-то усердно отбивал нечёткий ритм.
Я открыл чемодан, и звук усилился.
— Господи, — только и смог выговорить я.
Нечто облюбовало место среди моих вещей, только это самое нечто по-прежнему было от меня скрыто. А может, это невидимка.
Так, хватит фантазировать. Тем более, уже ясно, что стук раздаётся из ларца Родерика.
Я взял ларец в руки и чуть встряхнул его. Внезапно стало тихо, потом стук возобновился с новой силой, ещё яростней, чем прежде. Кажется, я кого-то разозлил.
После недолгих раздумий я решил, что сойду с ума, если не узнаю, что за нечисть скрывается внутри.
— Хуже уже не будет. Хуже просто не может быть, — пробормотал я.
Повторив это как заклинание, я, не дыша, протянул руки к крышке. В конце концов, это не ящик Пандоры, из которого могут вылететь всевозможные несчастья и болезни. В случае опасности просто позволю себе побыть вампиром — отважно запрыгну на потолок.
Когда я заглянул внутрь, весь мой страх улетучился и сменился банальным удивлением. Рядом с ножом стоял солдатик. Несмотря на то, что он выглядел, как человек из плоти и крови, я сразу признал в нём старую игрушку. Солдатик посмотрел на меня без особого интереса, на его молодом безусом лице не отразилось ни единой эмоции. Даже не прищурился от света.
Да Родерик был ещё тот выдумщик!
— Так ты что, получается, живой? — дружелюбно обратился я к солдатику.
Не знаю почему, но он вызвал у меня симпатию. Такой маленький и безобидный — не какой-то там людоед.
Ответа не последовало. Солдатик поднял ружьё и попытался перелезть с ним через край своей темницы. Я поставил ларец на пол.
— Как тебя зовут?
Я чувствовал себя немного неловко. Даже в детстве с игрушками не разговаривал, а тут…
Перекувыркнувшись, солдатик шлёпнулся передо мной. На миг я испугался, что он мог ушибиться, однако его вообще ничего не волновало. Он беззвучно встал, подобрал ружьё и куда-то пошёл.
— Эй, — я преградил ему дорогу ладонью. — Куда собрался? Стой, да стой же.
Солдатик опять нагло меня проигнорировал. Я разлёгся на полу, чтобы у него было меньше путей к отступлению.
— Ты невоспитанный или просто говорить не умеешь?
Скорее всего, он и вправду некультурный молчун. К тому же до неприличия бесстрашный: вместо того, чтобы обойти меня, он стал карабкаться по моей руке.
— Я тебе не гора, — я бесцеремонно схватил его и приподнялся. — Не надо по мне ползать. Гулливер несчастный.
Разумеется, я в курсе, что герой Свифта обычный человек. Маленьким он был только для великанов, а Человеком-горой его прозвали лилипуты. Так что мы с солдатиком оба в равной степени могли претендовать на его место.
Мой пленник задёргался. Я одновременно боялся, что он убежит, и что я могу нечаянно его покалечить.
— Тихо ты. Будешь плохо себя вести, запихну обратно в ящик.
Никакой реакции. Он либо глухой, либо тупой.
— Будешь там сидеть до скончания веков, раз ты такой нахал.
Солдатик вдруг успокоился и послал мне более или менее осмысленный взгляд. В его больших голубых глазах легко читалась ненависть, тонкие губы были плотно сомкнуты.
Ну хоть не совсем бесчувственный. Не безмозглая игрушка, как я раньше подумал.
— Слушай, я не желаю тебе зла. Прости, если обидел. Я просто не понимаю, что ты за существо и что с тобой делать, — негромко сказал я.
Он по-прежнему смотрел на меня, как на врага, пытающегося выведать у него стратегию его армии.
— Ты и раньше оживал?
Нет ответа.
— Бедняжка, — я решил сменить тактику. — Почти двадцать лет провёл в этой ужасной коробке. В могиле с мертвецом. В полнейшей тьме.
Солдатик не изменился в лице.
Нет, всё-таки он тупое бесчувственное бревно.
— Я тебя отпущу, только не убегай.
Снова очутившись на свободе, солдатик не бросился от меня наутёк. Вряд ли он меня послушался. Вероятно, я для него был всего лишь бестолковой помехой, а не злодеем, способным его прикончить в любой момент.
— И зачем я с тобой разговариваю, ты же игрушка, — вздохнул я. — Потом Хедвике тебя покажу.
Только я протянул к нему руку, как он резким выпадом ткнул мне в палец штык.
— Зараза!
Было не больно, меня смутила его агрессия.
В солдатике, видимо, наконец проснулся инстинкт самосохранения, поэтому он не стал дожидаться ответного удара и рванул под кровать. Я полез за ним. Нечего с ним возиться, пусть в ларце сидит, гадкая малявка!
До моих ушей донёсся тихий, еле слышный, скрип двери. От неожиданности я подскочил и стукнулся головой.
— Я прошу прощения за своё вторжение к вам, — без капли стеснения сказал нежданный посетитель. — Надеюсь, вы проявите великодушие, не прогнав меня сию же минуту.
