Я чуть не выронил бокал. Так он хотел меня отравить?!
Точно, Филдвик говорил, о том, что Кемп интересуется ядами…
Вот я дурак.
«В его бокале яда бы и на слона хватило! Он должен был уже умереть!!!»
Взбудораженный отравитель выглядел так, словно был готов собственноручно меня задушить. Сквозь загар проступал румянец.
Я не ощущал в себе ни малейших изменений. Я по-прежнему дышал свободно и умирать явно не собирался.
Что ж, стоит признать, Защита снова меня спасла. Обидно только, что не от чудовища, а от обычного человека.
И похоже, единственный способ избавиться от ушлого авантюриста — это «умереть». Нет смысла пугать его вампирскими клыками, ещё с осиновым колом вернётся.
Я пару раз кашлянул и закатил глаза. Не знаю, так ли выглядят отравившиеся люди?
— Ну, наконец-то, — Кемп выхватил у меня злосчастный бокал, когда я стал оседать на пол. — Думал, останешься безнаказанным? Никто не смеет дерзить мне… Сдохни уже, гадёныш! — он так пнул меня в бок, что я чуть не вскрикнул.
Да по сравнению с ним, Филдвик образцовый мститель. У этого любителя экзотики даже не было достойной причины, чтобы расквитаться со мной. Как это мелочно, потерять покой из-за того, что последнее слово было не за ним.
Я лежал, боясь пошевелиться. Хотелось дышать полной грудью, но я, как труп, не мог себе этого позволить. Вместо того чтобы уйти, убийца опустился рядом и грубыми пальцами коснулся моего горла. О, нет — он проверяет пульс! Я могу закрыть глаза, задержать дыхание, но не остановить сердце!
Кемп выругался. Я был с ним полностью солидарен.
На несколько мгновений в моём сознании возник образ свернувшейся змеи со сверкающими чёрными глазками.
«Яд королевской кобры ещё никогда меня не подводил», — негодяй пытался сам себя успокоить.
Боже мой, что же мне делать?
Кемп сдавленно вскрикнул и выругался злее, чем в прошлый раз. От любопытства я не выдержал и открыл глаза. К счастью, в тот момент он смотрел не на меня. Его вниманием завладел улепётывающий солдатик. Ну, только этого не хватало!
Труп из меня всё равно вышел неважный, поэтому я прекратил ломать комедию.
— Гулливер! — я кинулся вдогонку за маленьким безобразником.
Я поймал его, когда этот болван попытался спрятаться за ножкой стола. За спиной раздавался хриплый кашель Кемпа.
Солдатик скорчил недовольную рожу. Я показал ему кулак: пусть видит, что я не меньше него сердит.
— Простите, сэр, но сегодня не ваш день… — я развернулся лицом к Кемпу и тут же заткнулся. Мне совсем не понравилось, как он растянулся на полу. Особый ужас внушали его застывшие, как будто стеклянные, глаза.
Мёртв. По-настоящему.
Убедившись, что в игрушечном солдатике больше жизни, чем в моём несостоявшемся убийце, я растерялся. Я бросил взгляд на остатки вина. Не может же быть такого, чтобы Кемп и себя отравил, он не был похож на самоубийцу. Скорее всего, яд был только в одном бокале. Может, он просто ошибся? Нет, не может быть. Он ведь неплохо разбирался в этом деле и, судя по всему, не раз травил недругов.
Я закинул вырывающегося солдатика обратно в ларец.
— Сиди тихо!
Тот подхватил ружьё и погрозил мне им. Тёмный штык подозрительно блестел.
Так вот, почему Кемп кричал. Мелкий паршивец его уколол. А я и не подозревал, что эта штука такая острая.
Я спрятал ларец и вновь уставился на труп. Может быть, это странно, но мне хотелось, чтобы он ожил. Чтобы моргнул раз-другой, встал и что-нибудь сказал… Судорожно вздохнув, я отвернулся от неприятного зрелища, чтобы не расплакаться, как ребёнок. Мой отец тоже не успел закрыть глаза перед смертью, и он не ожил, хотя я просил его вернуться.
Из коридора послышались знакомые шаги. Два быстрых стука в дверь.
— Слушай, Роберт, давай-ка мы с тобой… — Франсуа замер на месте как громом поражённый.
Не знаю, что он собирался мне предложить, но в любом случае это уже не имело никакого значения.
Франсуа закрыл за собой дверь.
— Что это? — спросил он непривычно приглушённым голосом.
Его рука, указывающая на мертвеца, предательски подрагивала.
У меня язык словно прилип к нёбу.
— Только не ври мне, — не сводя с меня пристального взгляда, Франсуа присел на корточки перед Кемпом, — всё равно не умеешь.
— Я не знаю, как это случилось. Честно.
— Кто это?
Когда он занялся осмотром невезучего гостя, говорить, точнее, врать, стало значительно легче. Я, почти не напрягаясь, сказал, что не помню этого человека и что никак не мог его прогнать.
— Наверное, мы встречались с ним той ночью… Он уверял меня, что хочет извиниться за то, что тогда произошло, но я не ничего не помню… — я так заикался от волнения, что боялся, что Франсуа мне не поверит.
— Неужели он даже не делал никаких намёков?
— Да нет. Он только про свою жизнь в Индии рассказывал. Я его просто остановить не мог. А потом…
Я развёл руками. И без вранья моя история неубедительна. Я бы на месте Франсуа давно бы уже не вытерпел и устроил такому ненадёжному другу допрос с пытками.
Однако он, не смотря на остроту ситуации, не стал устраивать сцены и закатывать истерики.
— Идём, надо посоветоваться с Ренаром, — хладнокровно выдал он.
Как выразился Франсуа, план Ренара был одновременно гениален и прост. Для меня же в его идее не было ничего гениального и уж тем более простого.
— Спрячем труп и напьёмся, — именно эти слова стали руководством к действию.
Он объяснил свою позицию тем, что якобы поступить более культурно невозможно. Неясно, как хозяин гостиницы отреагирует на событие, порочащее репутацию его заведения. По-тихому нас отсюда вышвырнут или нет — без разницы. Мёртвое тело — это слишком большой риск. Ренар так долго убеждал нас в этом, что мы быстро сдались.
Над деталями мы думали до самого вечера, но безуспешно. Как ведь провернуть такое сомнительное дело в незнакомом городе? Разумеется, мне в голову не приходило ничего толкового. Франсуа также не мог ничего придумать. Его больше волновала причина смерти незнакомца, и он не ошибся, предположив, что меня хотели отравить. Однако как бы он ни старался, у него не вышло красиво распутать происшествие, как в детективном рассказе. Он путался, замолкал на полуслове, начинал сначала. Так это было на него не похоже.
Я несколько раз порывался рассказать всю правду, но меня всё время что-то сдерживало. Не только обещание, которое я дал Хедвике. Я боялся, что поведав о клубе «Рука славы», придётся заодно вплести в своё повествование Филдвика, которому я обязан незабываемой ночью на кладбище. А чтобы мне поверили, я должен буду признаться в том, что сам стал вампиром…
