Препод выбрал из стопки одну карточку и зачем-то отложил её. Та же участь постигла ещё три штуки.
— Чувствую, воздух сейчас начнёт трещать от накопившегося страха… А, вот ты где, — он убрал ещё одну карточку. — Ну что ж, приступим. София!
Староста неуверенно поднялась.
— Раздай.
По-моему, все расслышали её вздох облегчения.
В следующий момент девушка в недоумении уставилась на карточки.
— А как их раздать? Они же не подписаны…
Бартос досадливо хлопнул себя по ноге.
— Здрасьте! Ты с ними в одной комнате спишь, за одним столом ешь. Догадаешься.
Я с трогательной теплотой разглядывала…свою детскую фотографию. Девочка лет шести-семи с серьезным видом сидит на качельках. Только в упор не помню, когда сделали фотку, что неудивительно. Всё-таки на ней Ольга, а не я. Но похожа на меня маленькую до безумия, мне тоже в детстве так стригли чёлку.
Рас недовольно убрал от себя свою карточку, чем я бесцеремонно воспользовалась. Слабая попытка вернуть фотку ни к чему не привела, я собиралась рассмотреть её как следует. Какой же он был хорошенький, лохматенький, просто чудо! И чего он стесняется?
Настроение у девочек заметно улучшилось, некоторые даже не скрывали радостного мурчания. Парни нашего энтузиазма не разделяли и, судя по их обречённому виду, не знали, куда себя деть.
— Ростислав, прошу сюда.
Рас отреагировал на команду Бартоса мгновенно:
— Почему я?
— Потому что сегодня отличников маловато, — Бартос стал загибать пальцы. — Рудольф, Филипп, Марина… Видишь, сколько народу нет?
— Зачем брать студента? Преподаватель знает предмет лучше и может показать достойный пример.
— Грубая лесть. Хотя чего я от тебя хочу? Выходи или я сам к тебе приду.
Но Рас не сдвинулся с места.
— Ну можно кто-нибудь другой? Я сегодня не могу.
— А-а-а, — вредный препод изобразил понимание. — Критические?
Я почувствовала, как щёки загорелись от румянца. Мамочки, он сказал это! Сказал это вслух! Можно я залезу под парту?
Что-то бурча себе под нос, Рас вышел в центр аудитории.
— Ребёнок — это не какой-то отдельный вид, а естественное человеческое состояние, определяющее его возраст, — невозмутимо продолжал занятие Бартос. — Это форма, которую человек имеет в первые годы жизни. И весьма нестабильная, ведь дети имеют обыкновение расти. Про периоды детства вам подробней расскажут на психологии, нас сейчас больше интересует практика. Кстати, это не рецепт вечной жизни, так что не обольщайтесь. Высшие силы не обмануть.
Бартос взял со своего стола листок и протянул Расу.
— Заклинание само по себе несложное, видишь? Здесь лишь необходимо соблюдать два условия. Первое — аккуратно вплести в основную формулу существа, которым тебе следует обернуться. Второе — не забывать о нужном возрасте. Разница между младенцем и подростком огромная, согласись.
— А третье условие? Вы про корректировку одежды при изменении человеческого Образа ничего не сказали, — не удержался от подкола Рас.
— Это на твоё усмотрение.
София робко подняла руку.
— Мы это же заклинание будем использовать для детёнышей животных, правильно я поняла?
— Правильно, — без привычного шутовства ответил Бартос. — Оно подходит для котят, волчат, цыплят и прочих зверят.
Зверята — это хорошо. Надеюсь, на тренировках Рас будет более раскрепощённым и покажет нам с Маришкой обновлённый вариант своего собачьего Образа. Лучше хаски может быть только щенок хаски.
— Но сегодня мы потренируемся на человеческих Образах, — напомнил препод и не без удовольствия пояснил: — На вас самих.
Несмотря на откровенные издевательства, с заданием Рас справился идеально. Какой же он забавный! Маленький, как на фотографии, но в студенческой форме — сплошное умиление. Девчонки с восторгом засюсюкали. Парни же, придерживаясь солидарности с товарищем, отреагировали угрюмым молчанием.
— Иди ко мне, зайчик, — позвала его Элеонора. — Я хочу быть твоей мамой!
Остальные девочки тоже проявили живейший интерес.
— И я! И я!
— Ольга, у тебя появился уникальный шанс выбрать себе будущую свекровь, — хитро подмигнул мне Бартос.
Я вежливо улыбнулась. Мне самой приходилось усмирять собственный приступ любви к Расу. Молчит и стеснительно отворачивается, бедняжка, так хочется его обнять и пожалеть.
Бартос подошёл к сероглазому малышу вплотную и придирчиво глянул на него сверху вниз.
— И всё же мне кажется, что ты, брат, мухлюешь. Что ты на меня так смотришь, язык проглотил?
— О чём вы, мастер? — невинно поинтересовался Рас очаровательным детским голосом.
Вместо нормального ответа препод взял его за предплечье и подвёл к стене. Рас беспокойно завертелся, но Бартос его не выпустил.
— Стой смирно, выпрямись. Кто-нибудь, дайте маркер.
Он будет мерить его рост у всех на глазах? Это так мило и унизительно одновременно.
Получив требуемое, Бартос прижал Раса к стене и сделал над его головой красную отметку. Потом достал из кармана рулетку и измерил расстояние от точки до пола.
— Три лишних сантиметра, — рулетка свернулась с жестяным шорохом. — У тебя в семь лет их не было.
— Ну я что, помню, — оправдывался Рас, делая от него шаг назад.
— Зато мама твоя помнит. У всех мамы всё помнят, на карточках все данные, — Бартос пугающе зыркнул на студентов. — Сейчас поправим.
Он остался доволен результатом, только когда сделал бедолагу на три сантиметра несчастней.
— Вы… вы что, замок на меня повесили? — вдруг воскликнул подопытный отличник.
Бартос насмешливо погрозил ему пальцем.
— Значит, не зря повесил. Ты бы не нащупал замок, если бы не пытался расколдоваться. А я разве велел оборачиваться обратно? Нет.
Раздался стук в дверь, и в аудиторию заглянул Горацик.
— Мастер Бартос, пройдите в деканат. Вас уже ждут.
Наверное, что-то серьёзное… По поводу вчерашнего?
Сегодня точно не день Раса. Кому какое дело до студента с замком, когда вызывает начальство?
Я с трудом уговорила Раса сесть на место. И то он согласился лишь потому, что девчонки норовили его схватить и посадить себе на коленки.
Прошло минут пятнадцать-двадцать, а Бартос всё не возвращался. Когда парни предположили, что его забрали в качестве главного подозреваемого, нам неожиданно велели тоже собраться у деканата.
Стараясь не шуметь, мы вышли в коридор. Я хотела понести сумку Раса, — судя по весу, он в ней таскает пару кирпичей. Но маленький упрямец был резко против, даже ремешок по росту подтянуть не разрешил.
