— Да нет у неё там ничего такого страшного, — вступилась за подругу София. — Её проект-работа по зельям для частичных трансформаций. Максимум, отрастёт что-нибудь.
— «Что-нибудь» понятие растяжимое, — заметил Рас. — Рога, хвост, копыта?
— Крылья? — тихонько предположил кто-то из девчонок.
— Крылышки могут, — неожиданно согласилась Нора.
— Вместо рук или они из спины прорежутся?
Нора закатила глаза.
— Ну не знаю я! У меня почти готово несколько вариантов, я сейчас не могу точно сказать, какую бутылку утащили. Там ещё были образцы для наращивания мышечной массы, и дополнительной пары рук.
— На вкус хотя бы на что похоже?
— Откуда я знаю, — повторила Нора. — В справочнике написано, что оно сладковатое, но с горчинкой.
— А когда оно подействует?
Нора развела руками.
— Класс, — не выдержала я.
Все остальные меня полностью поддерживали.
— Четыре руки это, конечно, удобно, — рассуждал Финеас, — но где гарантия, что мы не превратимся в какое-нибудь желе?
— Я точно не превращусь, — сдержанно сказал его брат. — Я только газировку пил. Мне медики запретили на ближайшее время алкоголь и физические нагрузки.
Вот везунчик, а мог бы наплевать на все ограничения.
— Блин, мне же только завтра швы снимать! — подскочил Рудольф.
— Без паники, — повысила голос София. — Вы что, забыли кто мы? Мы — волшебники, метаморфы! Ничего нам не будет, переживём.
Маришка вдруг резко побледнела.
— А с неволшебником от этого зелья может что-то случиться?
— Вполне вероятно, — «обнадёжила» её Нора. — Но я этот аспект не изучала.
Ой, мама… За что мне такой экстрим? Лучше второй раз стать Расом, чем в первый Халком или желе.
Притихшие студенты расселись кто где. Ждать непонятно чего.
— Я бы всем посоветовал раздеться, — на правах старшего товарища предложил Финеас. — Это в кино одежда как бумага за секунды рвётся, на деле же это далеко не так. Она будет только мешать и, возможно, причинять боль.
Никто не хотел проверять это на себе.
Парней уговаривать не пришлось. Девчонки шипели, как потревоженные змеи, но тоже начали раздеваться, правда, помедленней. Подгоняемый ими Филипп сбегал за полотенцами. Мне досталось чьё-то серое, так как в нашу с Маришкой комнату он зайти не догадался. Пришлось брать, что дают. Оплакивая про себя свою стеснительность, я замоталась в чужое полотенце и сложила одежду, стыдливо засунув лифчик и трусики в серединку стопки. Мне было бы гораздо спокойней, если бы Маришка не пыталась меня подбодрить. Её утешения только сильнее на нервы действовали.
Рас, похоже, тоже нервничал. На его руках то и дело проступали капли железа. Иногда они растекались тонкими струйками и ползали по коже, как бы образуя причудливый узор, а потом медленно исчезали. Кстати, у некоторых были и настоящие татуировки. В основном маленькие знаки, магические символы, чей смысл мне был неведом. На плече рыженькой Анны расположился симпатичный цветок с пчёлкой, но я посчитала, что пялиться на человека в такой ситуации будет некрасиво. Другие девчонки моего мнения не разделяли и дружно заглядывались на накаченный торс Арсения.
— А поменьше полотенца не нашлось? — буркнула София, поправляя импровизированную одёжку.
— Кто ж виноват, что у вас достоинства необъятные, — парировал Финеас. — Лучше скажи, какого шикриса человеку четыре руки?!
На старосту и именинницу тут же посыпались ехидные вопросы вперемешку с тревожными.
— А ещё лучше, если подскажешь, из какого места они вырастут!
— Так руки ещё туда-сюда, а хвост человеку зачем?
— А больно будет?
— Может, всего лишь шерсть вырастет? Или чешуя?
— Эффект сам спадёт?
— Так, стоп! — Маришка вышла на середину комнаты. — Нора, ты уже сделала антидот?
Та не спешила нас радовать хорошими новостями.
— Смысл? Я ещё зелье на проверку не относила.
Блин. Вот почему отличник и умный ответственный человек — это не одно и то же?
Все вздрогнули, когда дверь неожиданно распахнулась. Мы бы не удивились, увидев кого-нибудь из студентов или даже коменданта, но не…
— Д-добрый вечер, — пискнула мистрис Николис и боязливо прижала к груди веничек полевых цветочков и какой-то свёрток.
Нестройный хор ответил на приветствие. Я и ещё пара ребят вовсе не смогли рта раскрыть.
— А я вот… зашла поздравить Норочку… — женщина никак не могла оправиться от шока.
— Что там? — в дверном проёме появился Бартос. — Ого, другого я и не ожидал!
Я слышала, как ахнула Маришка. Понятно, зачем пришла Николис, но Бартосу чего здесь надо? Ой! Неужели он догадался, что Рас рылся в его вещах? Мы точно влипли!
Стараясь не смотреть по сторонам, преподавательница рискнула зайти и, промямлив поздравления, вручила бледной, покрытой мурашками, Норе букетик и завёрнутый в яркую бумагу кексик.
— Что тут у нас? — фальшиво-бодрым тоном воскликнул Бартос, заходя следом. — Разврат!
— Какой разврат? — возмутился Рас.
— Бесстыдный! Распутный! Непотребный! Сам разберись, я тебе что, филолог?
— Ничего не разврат. Мы просто упражняемся…
— В трансформации без белой сферы, — подхватила я.
— Во времена моего студенчества это тоже так называлось, — поделился воспоминаниями Бартос.
— Валек! — вспыхнула Николис. — Дети ничего такого не делают.
— Дети все совершеннолетние. Могут делать что хотят.
— Вы ничего не расскажете мастеру Горацику? — с недоверием спросил Финеас.
На лице у Бартоса легко читалось: «Как тяжело общаться с идиотами!».
— Конечно, нет. Очень надо декану знать обо всех ваших пакостях.
Не спросив разрешения, он взял одну из злополучных бутылок и налил её содержимого в одноразовый стакан. Кажется, в этот момент, все, кроме преподов, забыли как дышать.
— Раз зашёл, надо выпить за здоровье именинницы, — он отсалютовал стаканом Норе. — За тебя!
Заставляя себя вдыхать и выдыхать, я сильнее прижалась к Маришке. Мастер человеческого преобразования несомненно поймёт, чем угостился. Он же обязан знать толк в таких зельях.
— Мда, совсем как в наше время, — Бартос допил до конца. — Мистрис, а вы чего стоите?
Мистрис Николис с трудом оторвала взгляд от шрамов Рудольфа.
— Нет, спасибо. У меня аллергия на клубнику. И на газировку.
Хмыкнув, тот налил себе ещё.
