— Фин, ты что такое предлагаешь? — накинулся на него Рудольф. — Он же тогда может проникнуть в наше сознание через сны!
Ну вот, почувствовали численное превосходство и теперь нарываются на чужака. Вот так и надейся на мужскую помощь! Как маленькие, честное слово!
Тео ответил в своей сдержанной манере:
— Не хочется вас расстраивать, но вы многого от меня хотите. Я учусь только на первом курсе, поэтому читать мысли, менять людей мозгами и насылать на них кошмары не в моих силах. Если вы вдруг увидите меня во сне, значит, я вам просто приснился. Обычное успокоительное должно помочь.
— А если серьёзно, чего ты пришёл? — спросил Фил.
— К Расу. Поговорить с ним хочу.
— Он скоро подойдёт, — я даже не заметила, как открыла рот. Что же при нём всё выбалтываю?
Парни, решив, что их миссия по моему сопровождению успешно завершена, заторопились по своим, более важным, делам. При этом строго предупредив Тео, что разберутся с ним, если он меня пальцем тронет.
— Я что, зверь какой-то, обижать девушку? — пожал плечами менталист.
Мы остались одни.
— Не обращай внимания на наших пацанов, они дурачатся.
— Я и не обращаю. Почти.
— Должно быть, надоело всем доказывать, что ты не верблюд.
— У вас, метаморфов, такие чудные сравнения. Но, в целом, ты права. И это на меня так реагируют волшебники, а что будет с обычными людьми? Лучше им не представляться по профилю. Медиумов и некромантов как-то больше уважают, и в сторону от них не шарахаются. При всём при этом многие мечтают попасть на приём к профессиональному менталисту.
Ну, это как с дантистами: их все боятся, но хороший специалист без дела не сидит.
Тео продолжал изливать мне душу.
— Работать с человеческим разумом — большая ответственность. Во время обучения мы всё испытываем на себе, так что я, как никто другой, понимаю, каково это — находиться в беспомощном состоянии с обнажённым разумом, быть чьей-то марионеткой.
От его слов у меня по спине пробежал холодок. Хорошо, что Ольга не телепатка, я бы в ментальной школе и дня бы не выдержала. А после случая в планетарии я вообще в ужасе от того, что здесь волшебники могут беззастенчиво ковыряться в твоей голове. У студентов-менталистов, наверное, хронический стресс. А я тут плачу, что меня вечно норовят во что-нибудь превратить.
И всё же, почему он мне это рассказывает? Может, он мне… доверяет?
— Ты уже не боишься меня.
Не спросил, утверждал.
Лучше говорить ему правду.
— Да, не боюсь.
— Думаешь, я на тебя так повлиял?
— В какой-то мере.
Я попыталась привести свои мысли в порядок.
— Сначала ты произвёл на меня жутковатое впечатление. Все говорили, что тебе нельзя верить, а мне очень хотелось. Я стараюсь о тебе не думать, но иногда просто не могу выкинуть тебя из головы. Но мне хорошо, когда ты рядом. Я ценю твоё внимание ко мне. Нравится, как ты произносишь моё имя. И твоё имя мне тоже нравится.
Молчит. Кажется, я достала его своими глупостями.
— Прости, бред несу.
— Это не бред.
— А как это, по-твоему, называется?
— Любовь.
Ответ Тео меня шокировал. Разве парень может говорить о любви? Это же так наивно и глупо…
Ничему меня жизнь не учит. Смотрю в завораживающие глаза менталиста.
Он слегка наклонился, и для меня это стало командой. Я привстала на цыпочки, обхватила его руками за шею. И поняла, что отступать поздно.
Наши губы соприкоснулись.
Его пальцы грубо вцепились в мои предплечья. Он оттолкнул меня, словно я почти ничего не весила. Чуть не свалилась с крыльца от такой неожиданности.
Несколько мучительных секунд я смотрела на него, как нашкодившая девочка на разозлившегося отца.
— Расу ты бы сказала, что я тебя околдовал, — его голос прозвучал непривычно холодно.
— Я… не…
— Прости, Оля. Я считал, что ты порядочная девушка.
Не знаю, что на меня нашло. Не выдержав его осуждающего взгляда, я забежала в общежитие. Доплелась до нужной комнаты, закрыла за собой дверь, сбросила отчего-то потяжелевшую сумку на пол и беззвучно заплакала.
ГЛАВА 17
На фоне масштабных событий почти нетрудно скрыть одну глупую ошибку. Маришка быстро поверила, будто я расстроена только из-за наших общих проблем, и поэтому не стремилась докопаться до истинной причины. Мне же не терпелось выговориться, поплакать кому-нибудь в жилетку, но стыд был гораздо сильнее желания излить душу.
Сама во всём виновата. Неправильно растолковала намёки Тео, повела себя, как легкомысленная школьница. В моём положении, когда вокруг всё такое сказочно-волшебное очень легко потерять связь с реальностью, но какое же это жалкое оправдание!
О чём я только думала?! Я здесь на птичьих правах, и моя роль весьма ограничена. Нельзя флиртовать с парнями, потому что он у меня как бы есть, и всё равно, что он не мой!
Надо успокоиться. По большому счёту, пострадала лишь Ольгина репутация, а не моя. Вряд ли ей есть дело до какого-то мутного менталиста и его мнения о её порядочности… А стыдно-то мне. И что-то подсказывает, что дело не только в чувствительно совести. Где-то в глубине души мне отчаянно хотелось, чтобы Тео хорошо думал обо мне. А теперь надо обо всём забыть и жить дальше. Он мне никто, я его почти не знаю, и, может быть, больше никогда не увижу…
Ну почему так тяжело?
— Ушёл, — выглянула в окно Маришка.
Ну и слава Богу. Чем он дальше от меня, тем лучше.
Сейчас узнаем, о чём он там с Расом секретничал.
Прошло немного времени, а наш тихушник так и не объявился. Или он ждёт, когда мы к нему придём?
— Пойди, пожалуйста, проверь, я сейчас дорисую и тоже подойду, — попросила Маришка, усердно копируя в тетрадь новую формулу.
Я без энтузиазма отложила учебники и вышла в коридор.
Дверь была незапертая, но ради приличия я осторожно постучала.
— Рас? Можно войти?
Не отвечает. Наверное, так увлёкся своими занятиями, что не слышит. Войду, он точно не будет против.
От увиденного я приросла ногами к полу. Теперь мне стало ясно, почему Рас не пришёл. Его связали.
Нет, не с того начала.
Его уменьшили и привязали к настольной лампе.
Лампа была повёрнута в сторону, и бедняга, не больше куклы Барби, висел прямо над полом.
А на столе лежал открытый кейс с чариками.
