37. Фрэнки
Фрэнки закончила колледж тридцать лет назад и все равно, сидя у стола университетского профессора, чувствует легкое беспокойство прямо как первокурсница. Полки в кабинете заставлены устрашающе толстыми книгами, причем на некоторых переплетах имя автора – Джек Дориан. На столе – солидная стопка студенческих работ, оценка верхней – «С» с минусом. Нетрудно представить, что испытывают студенты, когда сидят напротив человека, который может либо тебя завалить, либо дать толчок твоей научной карьере.
Но сегодня баланс сил сместился на сторону Фрэнки. Этот профессор, хотя он еще об этом не подозревает, рискует все потерять.
Пока же Джек Дориан расслаблен, ладони спокойно лежат на столе, а все внимание обращено на Мака. Мужчины склонны считать, что их самым главным противником непременно является мужчина, и зачастую воспринимают Фрэнки как некий придаток старшего детектива, на который можно даже не смотреть. У того, кто выпадает из поля зрения, всегда есть ряд преимуществ. Например, Фрэнки в ходе разговора может наблюдать за профессором, сфокусировавшись на языке его тела и прочих невербальных сигналах, а он этого и не заметит. Профессору Дориану сорок один год, но он поджарый и, как говорят, спортивного телосложения, седина появилась пока только на висках. Профессор, безусловно, симпатичный мужчина и заслуживает те четыре «жгучих перца», которые ему поставили студенты на ratemyproffessor.com
[20].
– Смерть Тэрин – огромная потеря не только для ее друзей и родных, но я для всего академического сообщества, – говорит Дориан. – Она была блестящей студенткой, исключительно талантливой в литературном плане. Я могу показать вам последнюю работу Тэрин, которую она написала для моего семинара, и вы лично сможете убедиться в том, что она подавала огромные надежды. Ее смерть стала для всех нас настоящим шоком.
Значит, он пока не в курсе, что теперь они расследуют убийство. Это им с Маком на руку. Не стоит выводить Дориана из равновесия. Пусть расслабится, расслабленный человек больше выболтает.
А Мак уже нацепил свою самую располагающую к разговору улыбку.
– Насколько я понял, вы были научным руководителем Тэрин, правильно?
Вполне безобидный вопрос, сложно заподозрить в нем какой-то подвох.
– Да. Она работала над одним проектом, и я ее консультировал.
– Что за проект?
– Эссе о взгляде на женщин в классической литературе.
– Это… – Мак сверяется с записями в своем блокноте. – «В аду нет ярости: насилие и презираемая женщина»?
– Да. – Дориан часто моргает, явно удивлен. – А как вы узнали?
– Видели черновик у Тэрин в квартире.
– Понятно.
– Насколько хорошо вы ее знали? В смысле, как научный руководитель и вообще чисто по-человечески?
Трехсекундная пауза.
– Я, естественно, больше узнаю о студентах, которых консультирую. Тэрин мечтала об академической карьере, но стартовала она в невыгодных условиях. Я знаю, что она стремилась подняться над всем этим.
– Что за условия?
– Отец бросил семью, когда Тэрин была еще ребенком. Воспитывала ее мать, и, насколько я понял, они с трудом сводили концы с концами.
– Вы уже говорили с матерью Тэрин?
Дориан морщится:
– Я понимаю, что мне следовало бы ей позвонить. Но просто не представляю, что сказать, чтобы хоть как-то ее утешить.
– Она в отчаянии и хочет знать, почему ее дочь покончила с собой, но у нас пока нет ответов. А у вас есть какие-нибудь предположения?
Дориан меняет положение в кресле, и кожаная обивка в наступившей тишине скрипит как-то слишком уж громко.
– Да нет, откуда ж мне знать.
– Общение с ровесниками Тэрин – это часть вашей работы, так что вы наверняка лучше нашего понимаете, как у них устроены мозги. Тэрин была красивой девушкой, она с нетерпением ждала начала обучения в магистратуре. У нее вся жизнь была впереди. Так что же пошло не так?
Дориан поворачивается к окну, и свет зимнего дня придает его лицу холодный сероватый оттенок.
– Кто знает, что творится в головах у молодых ребят. Я достаточно давно с ними работаю и могу сказать, что они живут в режиме постоянных эмоциональных перепадов. В одну минуту они безумно счастливы, а в следующую уверены, что вся их жизнь – сплошная катастрофа.
– Почему Тэрин могла решиться на самоубийство? – спрашивает Мак.
– Об этом лучше спросить психиатра, а не профессора английского языка и литературы.
– Даже если профессор хорошо ее знал?
И снова пауза, только в этот раз она затягивается. Фрэнки замечает, как у Дориана подергиваются мышцы лица, а ладонь левой руки сильнее прижимается к столу.
– Я понятия не имею, почему она это сделала.
Наконец Фрэнки решает, что пора вступить в разговор.
– Она когда-нибудь рассказывала вам о своем бойфренде?
Дориан хмурится, как будто вдруг осознает, что перед ним два детектива, а не один.
– Вы о парне из Мэна?
– Значит, вы о нем слышали?
– Да. Его звали Лиам. Фамилию сейчас не вспомню.
– Лиам Рейли. Мать Тэрин говорит, что они встречались со старших классов школы.
– Что ж, тогда он мог стать причиной ее самоубийства. Тэрин была очень расстроена, когда они расстались.
– Вам не кажется, что об этом стоило упомянуть с самого начала?
– Я забыл об этом парне, а вы только что мне напомнили.
– Расскажите, что помните об их разрыве.
Дориан пожимает плечами:
– Тэрин неделю не показывалась в аудитории, а потом пришла ко мне в офис и сказала, что хочет подать документы на поступление в магистратуру. Думаю, так она хотела доказать себе и ему, что чего-то да стоит.
– Вы не заметили, в тот период у нее были суицидальные настроения?
– Нет… она была очень решительно настроена поступать в магистратуру.
– Она не упоминала о каком-нибудь другом парне? О том, что у нее появился новый бойфренд?
Дориан снова переводит взгляд на окно:
– Не припоминаю, чтобы она о чем-нибудь таком говорила.
– Уверены?
– Я был ее научным руководителем, с разговорами об отношениях идут к психотерапевту. Может быть, ее мать сможет вам что-то об этом рассказать.
– Нет, не сможет. Родители вообще часто узнают о таком в последнюю очередь.
