– Полицейские не должны об этом узнать. Даже не упоминай об этом.
– Почему я не должна говорить им правду?
– Это сейчас сложно объяснить.
– Джек, им всего-то потребуется заглянуть в медицинскую карту моего пациента, и они сразу поймут, что я была в клинике. В три утра я сделала запись о состоянии больного.
Джек старался говорить спокойно, но паника взяла верх, у него участилось дыхание. Полицейские с минуты на минуту постучат в дверь ее офиса. Они наверняка расскажут Мэгги о нем и Тэрин. О том, что он ей изменил.
Она не должна услышать это от них.
– Мэгги, мне надо, чтобы ты бросила все свои дела и немедленно уехала из клиники. Встретимся…
Дома и в других местах, где может появиться полиция, нельзя. Они уже получили распечатки звонков и сообщений с телефона Тэрин. Что, если они прямо сейчас его прослушивают?
– Мэгги, мой телефон могут прослушивать.
– Но почему?
– Я тебе все объясню. Но нам надо поговорить раньше, чем они с тобой свяжутся.
Пауза. Мэгги несколько долгих секунд обдумывала его слова.
– Джек, ты меня пугаешь.
– Просто сделай это для меня. Прошу. Встретимся… – Джек запнулся. – Встретимся в том месте, где я сделал тебе предложение. И не задерживайся ни на секунду, уходи из клиники прямо сейчас.
Джек прервал звонок. Он не смог бы подобрать слова, чтобы как-то приободрить жену, не мог пообещать ей, что все будет хорошо, потому что все было плохо.
И становилось только хуже.
Стоя перед ренуаровским «Танцем в Бужевале», Джек успел пожалеть, что выбрал это место для встречи с Мэгги. Но, когда они говорили по телефону, ему ничего другого просто в голову не пришло. Двенадцать лет назад в этой галерее Музея изящных искусств он опустился перед Мэгги на одно колено и подарил ей обручальное кольцо с бриллиантом. Здесь они поцеловались и пообещали друг другу, что проведут всю оставшуюся жизнь вместе.
Теперь он смотрел на картину Ренуара и молил бога о том, чтобы Мэгги не выгнала его, чтобы не подала на развод. Чтобы, когда их ребенок появится на свет, он был рядом с Мэгги.
Несмотря на все то, в чем он собирался ей признаться, должен был найтись способ сохранить их семью. Только он не мог подобрать правильных слов.
Минут двадцать спустя в галерею вошла закутанная в дубленку и вязаный шарф Мэгги.
– Джек, что мы здесь делаем?
Джек молча взял жену за руку и провел ее мимо афиши с целующимися Абеляром и Элоизой в более тихое место. Эта чертова афиша была напоминанием о том, как низко он пал. Какая-нибудь картина Иеронима Босха была бы в данной ситуации более уместна. Джек отвел Мэгги в дальний конец галереи, и они оба сели на скамью для посетителей.
Лицо у Мэгги было бледное. Джек чувствовал, как ее дубленка излучает накопленный на улице холод.
– Что происходит? – шепотом спросила Мэгги. – Почему со мной хотят поговорить детективы?
Джек подождал, пока мимо них пройдет сотрудник охраны, и только после этого заговорил:
– Мне надо кое о чем тебе рассказать. Это будет нелегко. Честно говоря, мне в жизни не было так тяжело, как сейчас.
– Хватит меня пугать, говори уже.
Джек сделал глубокий вдох.
– Эта студентка, Тэрин Мур. Ты в курсе, что я был ее научным руководителем. Я помог ей с поступлением в магистратуру.
– Да, я знаю.
– Она была очень одаренной, просто блестящей студенткой. Но, после того как бойфренд ее бросил, она была эмоционально сломлена. Ей был нужен кто-то, кому бы она могла довериться. И мы… мы сблизились.
– Насколько сблизились? – Мэгги придвинулась к Джеку и посмотрела ему в глаза. – Ты хочешь мне в чем-то признаться?
– Да. – Джек вздохнул.
Этот ответ прозвучал как эхо клятвы, которой они обменялись и о которой он забыл, поддавшись мимолетному влечению.
– Я переспал с ней, Мэгги. Мне жаль. Мне правда очень, очень жаль.
Мэгги смотрела на него так, будто не могла понять ни слова из всего, что он ей сказал.
– Это ничего не значит. Я никогда ее не любил. Я всегда любил и люблю только тебя.
– И как долго это продолжалось? – пугающе спокойным голосом спросила Мэгги.
– Всего один раз. Это, как только случилось, сразу закончилось.
Вообще-то, это случилось дважды, но Джек не смог признаться. Да и какое это имело значение? Тем более сейчас.
– Прости.
– Где это случилось? Эта твоя мимолетная интрижка?
– В Амхёрсте. На конференции. Я слишком много выпил, ну и…
– О господи. – Мэгги прикрыла рот ладонью. – О господи.
– Прости. Мне жаль.
– Прекрати это повторять.
По системе оповещения предупредили о том, что музей закрывается через полчаса.
– Но мне правда жаль.
– И теперь эта девушка мертва. Девушка, с которой у тебя был секс.
– Она могла покончить с собой. Но полиция, чтобы не оставалось никаких сомнений, опрашивает всех ее знакомых.
– И тебе нужно алиби на ту ночь.
– Да, – шепотом ответил Джек. – Мне жаль.
– Если еще раз это скажешь, я закричу.
Мэгги вскочила на ноги и пошла прочь, потом развернулась, подошла к скамейке и встала напротив Джека.
– Мы женаты двенадцать лет. Я скоро рожу твоего ребенка. А ты идешь и трахаешься со студенткой?
Вернулся привлеченный громкими голосами охранник, он встал в противоположном конце галереи и стал за ними наблюдать.
– Пожалуйста, Мэгги, нас могут услышать.
– А мне плевать. Почему тебя подозревают? Почему полиция вообще обратила на тебя внимание?
Джек потер лицо ладонями, посмотрел на Мэгги снизу вверх и тихо пробормотал:
– Потому что она была беременна.
Мэгги непроизвольно ахнула.
– Просто не могу в это поверить.
– Она недавно порвала со своим парнем, так что, возможно, это от него она забеременела.
– Или от тебя. Господи! – Мэгги закрыла глаза и постаралась взять себя в руки. – Полиция знает, что у тебя была с ней интрижка?
– Они знают, что у нас были отношения.
– Откуда?
– Мы с Тэрин переписывались. У них распечатка сообщений.
Мэгги кивнула и гадливо поджала губы.
– И где именно ты был в ту ночь, когда она умерла?
– Я же сказал – дома.
– И ты хочешь, чтобы я сказала полиции, что была с тобой всю ночь до утра.
