Наверху скрипнуло окно. Шум машины привлек чье-то внимание. Вера задалась вопросом – разлетелись ли уже по деревне новости о смерти Дженни. Рассказал ли Саймон своей матери, что жертва – мать его девушки? Может, и нет. Он так быстро приехал к Ханне, что у него точно не было времени на разговор. Из дома никто не выходил. Мать Саймона, если это она была наверху, наверное, не захотела бы, чтобы о ней думали как о женщине, которая подглядывает из-за занавески. Или, может, она просто надеялась, что посетитель уедет?
Вера позвонила в колокольчик, на лестнице послышались шаги, и дверь открылась.
– Да?
На пороге появилась высокая женщина за пятьдесят, возможно, возраста Веры, но такая же опрятная и ухоженная, как ее безупречный сад. Темные волосы локонами убраны назад, серые брюки, белая хлопковая рубашка и длинный серый кардиган. На губах помада. Она что, собиралась куда-то или носила макияж всегда? Вера стояла на крыльце и думала о том, какими странными бывают женщины.
– Я могу вам помочь?
Женщина начинала терять терпение. Инспектор видела, что она растеряна. Машина, на которой приехала Вера, была большой, новой и довольно дорогой. Один из бонусов ее ранга. Миссис Элиот наверняка подумала, что за рулем такой машины будет успешный мужчина. А Вера была крупной и неопрятной, без чулок и с пятнистой кожей. Она никогда не красилась и выглядела бедной.
– Я из полиции Нортумберленда. Инспектор Стенхоуп.
Где-то на дне сумки валялось ее удостоверение, но лучше туда не лезть, чтобы не наткнуться на кусок сэндвича с беконом, который остался со вчерашнего завтрака.
– Неужели? – Женщина показалась озабоченной, но не испуганной, как часто бывает, когда полицейские неожиданно стучат в дверь. «Что я натворила? Произошел несчастный случай? Что-то случилось с мужем, с дочерью, с сыном?» Мать Саймона переварила информацию и выглядела почти возбужденной. Может, она все же слышала об убийстве соседки. Впрочем, ни горя, ни имитации горя не было.
Она протянула руку.
– Вероника Элиот. Вы тут насчет Конни Мастерс? Она сменила фамилию, но я ее сразу узнала. Так и думала, что однажды ей предъявят обвинения.
Имя показалось Вере смутно знакомым, но она не хотела отвлекаться.
– Я здесь насчет Дженни Листер.
Женщина нахмурилась. Сбита с толку? Разочарована?
– А что насчет Дженни?
– Значит, сын вам не сказал?
Женщина покачала головой.
– Слушайте, дорогая, почему бы вам не впустить меня в дом?
Вероника Элиот отошла в сторону и пригласила Веру в большой холл. На стене, напротив двери, была картина, привлекшая внимание инспектора. Акварель небольших каменных ворот, через которые проходила извилистая дорога, поросшая травой. Вера подумала, что эта дорога выглядит гостеприимной. Так и хотелось пройти по ней. Но на картине она как будто бы никуда не вела. На воротах были вырезаны головы птиц. Возможно, бакланы. Длинные шеи, длинные клювы.
– Где это? – спросила Вера.
– Это въезд в Гриноу, дом моего деда, – ответила женщина.
– Величественно.
– Уже нет. В тридцатые там был пожар. Сейчас остался лишь сарай для лодок и эти ворота.
Вероника медленно повернулась к картине спиной. Она провела Веру по прохладному коридору в кухню. «Помещение для слуг, – подумала Вера. – Значит, вот как она обо мне думает». Не спрашивая разрешения, инспектор заняла место во главе стола.
– Дженни Листер мертва. Убита. Вот почему ваш сын убежал – чтобы позаботиться о Ханне.
Лицо Вероники оставалось бесстрастным. Она лишь снова чуть нахмурилась – скорее от неприязни, чем от шока. Она медленно села. Стулья были из светлой древесины в тон стола, с серой обивкой. Довольно дорогие и элегантные. Такая кухня напоминала комнату для совещаний в офисе бизнесмена. Вся техника стояла в одной стороне, все из нержавеющей стали, очень габаритные.
– Понятно, – ответила она наконец. – Полагаю, кто-то из ее клиентов. Никогда не понимала, почему кто-то выбирает социальную работницу. Подумать только, с какими людьми придется иметь дело. Присмотритесь к Конни Мастерс.
Опять это имя. Вера записала его себе, чтобы проверить, когда наконец доберется до участка. Она никогда не была поклонницей соцработников, но теперь, глядя на отношение этой женщины, захотела защитить Дженни Листер.
Пока она думала, как ответить, Вероника продолжила:
– Конечно, печально, но теперь хотя бы с этой нелепой идеей свадьбы будет покончено!
– Вам не нравится Ханна Листер?
Вера удивилась. Девушка сразу же ей понравилась, и она подумала: «Если бы у меня был сын и он сошелся бы с такой девушкой, от счастья я бы светилась».
– О, она довольно милая, но они оба так молоды. И я всегда считала, что Саймон может найти кого-то получше. Он учится в Дареме. В его колледже такие очаровательные молодые женщины.
Она выглядела опечаленной.
«Боже мой! – подумала Вера. – Ханна права. Настоящий старомодный сноб. Я думала, этот вид вымер много лет назад».
– А миссис Листер одобряла помолвку? Мне так не показалось, судя по тому, что говорила Ханна.
– По Дженни никогда не было понятно. Типичная соцработница. Всегда на нейтральной позиции. Она говорила, что считает, что они слишком юны, но не думаю, что делала достаточно для того, чтобы их разлучить. Во время каникул Саймон там практически живет. Ханна еще школьница. Кажется, Дженни осознавала, что их отношения нелепы, но все равно поощряла визиты Саймона в их дом.
– Как к их отношениям относится ваш муж?
Вера подумала, что муж здесь есть наверняка. Кто-то, кто зарабатывает деньги, покупает Веронике дорогую косметику и красивую новую мебель.
– О, Кристофер много ездит по работе. Он редко бывает дома. Он видел Ханну всего пару раз.
– Ханна и Саймон познакомились в школе?
– Нет. Ханна ходила в общеобразовательную школу в Хексеме, – чуть ли не хмыкнула Вероника. – Мы отправили Саймона в частную школу «Ройял Грэммер» в городе.
– Наверняка стоило немало.
Вера отпустила это замечание полушепотом, и Вероника сделала вид, что не слышала его. Она продолжила:
– Они познакомились на занятиях музыкой. В «Сейдже» есть программа для молодых музыкантов. Саймон начал подвозить Ханну после репетиций. Потом был музыкальный тур по северу Италии, и они вернулись из него, по уши влюбленные. С тех пор они не расстаются.
Вера подумала о некоторых молодых людях, с которыми ей приходилось сталкиваться по работе: наркоманы, алкоголики, воры, дебоширы, их матери в квартирах для малоимущих, сходившие с ума от беспокойства. Она подумала, что Веронике Элиот не на что жаловаться.
– Есть предположения, зачем кому-то понадобилось убивать Дженни Листер? – вдруг спросила она. До сих пор она не имела представления о мотиве. Прежде чем Вероника смогла выдать очередную тираду о клиентах соцработников, Вера добавила: – Она, судя по всему, работала с детьми, так что на данный момент мы полагаем, что убийство не связано с профессиональной деятельностью. Как она ладила с людьми в деревне? Как к ней относились?
