Вопрос был риторическим, но Эшворт ответил на него про себя: «О да, я знаю. Сколько раз я подвозил ее туда, когда она была слишком раздражена, чтобы сесть за руль. Или вызывала меня в последний момент, чтобы поговорить о деле».
– Вы же не считаете, что это я ее убила?
Эшворт видел, что Конни поняла это только сейчас. Эта мысль пробудила ее от депрессии и похмелья. Ее взгляд прояснился, и она уставилась на него в ужасе.
– Можно предположить, что у вас был мотив. Если бы не она, у вас бы по-прежнему была ваша работа. Вы бы не застряли здесь, живя на пособие под всеобщие насмешки.
– Нет! – Конни встала, демонстрируя свою позицию. – Это моя вина. Если бы я следовала предписаниями, если бы хоть раз позвонила учительнице Элиаса, если бы потрудилась навестить его вечером, когда застала бы его с Морганом, я бы все еще работала и моя фотография не мелькала бы во всех газетах. Я не убивала Элиаса. Его убила его мать. И Дженни Листер не подставляла меня. Я сама разрушила свою карьеру.
– Но она могла вас прикрыть, повернуть дело так, чтобы вытащить вас из беды.
Конни улыбнулась, и он впервые подумал, что она привлекательна.
– Ну, – ответила она, – этого бы ни за что не случилось. Не в стиле Дженни.
– Где вы были вчера утром?
Он начал ей верить, но не хотел этого показывать.
– Во сколько?
– Между восемью и половиной двенадцатого.
– Я была здесь до девяти, потом отвела Элис в группу. Группа начинается в девять пятнадцать. Я подвезла ее, оставила там и поехала на час в Хексем. Побаловать себя. Поглазеть на витрины магазинов и выпить приличный кофе. Не то же самое, конечно, что Ньюкасл, но пока это все, что я могу себе позволить. Погода была хорошая, так что я вернулась на машине домой и пошла в деревню пешком, чтобы забрать Элис.
Эшворт выглянул в окно и увидел, что дождь перестал идти. Небо, едва видневшееся сквозь мокрые деревья, прояснялось.
– Где вы припарковались в Хексеме?
– Рядом с большим супермаркетом, у вокзала.
– Парковочный талон, наверное, не сохранился?
– Не было у меня талона!
Она начинала терять терпение, и ему больше нравилось видеть ее такой: разозленной, готовой постоять за себя, а не апатичной, будто из нее высосали все силы.
– Там бесплатная парковка, но до города нужно немного пройти. Я экономлю на парковке и вместо этого покупаю себе кофе. Вот такими расчетами приходится заниматься, живя на пособие и жалкие алименты, которые мой муж платит дочери.
– Вы не видели там никого из знакомых?
– Я в этом захолустье никого не знаю.
– Понимаете, – продолжал Эшворт, спокойно и рассудительно, – тело Дженни Листер нашли в фитнес-клубе «Уиллоуз». Это где-то на середине пути отсюда до Хексема. Недалеко. Вы проезжали его по дороге в город. Может, еще одно совпадение?
– Да, сержант, – ответила она. – Еще одно совпадение. – Она помолчала. – Я ездила в «Уиллоуз» пару раз. Если ужинаешь в ресторане, можно воспользоваться бассейном. Это было в прежние времена, когда я еще была замужем, до того как у нас появилась Элис и летние поездки за город стали испытанием.
Она встала, и Эшворт решил, что она хочет закончить разговор, но она пошла на кухню и принесла кофе, который стоял на подогреве в кофеварке. Конни молча долила кофе в его чашку. Он любил пить кофе с молоком и сахаром, но она не предлагала, и он не стал просить.
– Расскажите мне о Дженни, – попросил он. – Какой она была?
– Продуктивной, – ответила она. – Честной. Сдержанной.
– Она вам нравилась?
Конни задумалась.
– Я ей восхищалась, – ответила она. – Она никого не подпускала слишком близко, поэтому определить, нравится она вам или нет, было сложно. По крайней мере, никого с работы. Думаю, это ее способ выживания. Некоторые соцработники действуют иначе: все их друзья – из числа коллег, они понимают наш стресс и фрустрацию. А Дженни всегда говорила, что хочет оставлять работу за дверью кабинета. Может, поэтому она решила поселиться так далеко.
Она немного помолчала и продолжила:
– Дженни всегда считала себя правой. Всегда. Она слушала доводы, но, если приняла решение насчет какой-либо ситуации, ничто не могло ее переубедить.
Эшворт подумал, что у него тоже есть такие коллеги. И среди полицейских тоже много тех, кто не любил мешать работу и дом. Большинство его друзей – копы, и так проще, потому что они понимали его шутки, его напряжение. Но некоторые офицеры прекращали общение, как только заканчивалась смена. Это делало их несколько изолированными, аутсайдерами в команде. Интересно, Дженни тоже казалась такой – неприветливой, может, даже высокомерной?
– Она совсем не говорила о семье?
– Я знала, что у нее есть дочь, но только потому, что у Дженни на столе стояла фотография девочки и я про нее спросила. Когда ушел мой муж, Дженни сказала, что с ней произошло то же самое, когда ребенок был совсем маленьким. Это все.
– Значит, вы не догадываетесь, кто мог захотеть ее убить?
– О, я уверена, она получала угрозы, – спокойно ответила Конни. – За все-то годы. Все мы получали.
– Что вы имеете в виду?
Она посмотрела на него как на дурака:
– По работе нам приходилось забирать детей из семей, обычно против воли. Конечно, некоторые люди нас ненавидели. Мы сомневались в их способности быть родителями, вламывались в дома, заставляли их выглядеть некомпетентными или жестокими перед соседями. Как вы думаете, какая была реакция? Мы часто сталкивались с агрессией. – На мгновение она замолчала. – Но мог ли кто-то из клиентов Дженни ее убить? Ни за что. Большинство из них живут в хаосе, в их жизни – бардак, поэтому их дети и подвергаются риску. Они бы не смогли спланировать такое убийство. Они бы даже не смогли добраться до «Уиллоуз», не то что пройти внутрь фитнес-клуба. Не знаю, кто убил Дженни Листер, но я сильно удивлюсь, если выяснится, что это связано с ее работой в соцслужбе.
Она собрала чашки и унесла их на кухню, потом вернулась в крошечную гостиную, чтобы надеть уличную обувь. Эшворт пошел за ней на улицу. Наверное, жить в такой туманной низине рядом с водой не очень полезно для здоровья. Сад зарос. В углу разрастался ревень, в высокой траве виднелась пара кустиков чистотела.
– Вы здесь задержитесь надолго?
Он не мог себе этого представить. Как она и сказала, она больше была похожа на городского человека.
– Боже, нет! – скривилась она. – Просто я отчаянно хотела сбежать от журналистов, а Фрэнк, мой бывший, знает хозяев этого дома. Не думаю, что смогла бы протянуть здесь целую зиму.
Она подошла к небольшой ржавой калитке, позеленевшей от лишайника, и остановилась.
– В деревню приходил незнакомец, – сказала она. – Вчера, сразу после обеда. Возможно, это неважно. Он искал не Дженни.
