В холодильнике царил порядок, продукты были промаркированы. Дженни Листер – супервумен. Вера нашла контейнер с домашним супом и пакет с зерновыми булочками. Поставила суп разогреваться в микроволновку и сунула булочки в печь, чтобы они согрелись и стали хрустящими. Ее стиль готовки. При этом она не обращала внимания на Ханну, сидевшую за столом, и позвала ее есть, когда все было готово.
– Я не особенно голодна, – сказала Ханна, посмотрев на нее затуманенным взглядом.
– Зато я голодна. А твоя мама наверняка говорила тебе, что сидеть и смотреть, как другой человек ест, невежливо.
Ханна поднялась с кресла-качалки и присоединилась к Вере. Она сидела, опершись локтями о стол, пока Вера разливала суп в миски. Пахло великолепно – томатами и базиликом, и Ханна, вопреки своему настрою, зачерпнула суп и потянулась к хлебу, чтобы отломить кусочек.
Вера подождала с вопросами, пока суп не был съеден.
– Ты знала, что мама навещала Мэтти Джонс в тюрьме?
Ханна уже немного просветлела и приободрилась.
– Она мало говорила о работе.
– Мэтти Джонс – это молодая женщина, убившая своего ребенка. Ты наверняка слышала об этом в новостях. Большое было дело. Твоя мама о нем не говорила в свое время?
Пауза.
– Да, я помню. Это был один из редких случаев, когда я видела, как мама злится. Она встала и выключила телевизор. Сказала, что не может вынести, как СМИ демонизируют этих людей – Мэтти и соцработницу. В рассказах репортеров все было очень просто, а то дело нельзя назвать простым.
Ханна закрыла глаза и слегка улыбнулась. Вера видела, что в это мгновение ее мать для нее ожила.
– Дженни когда-нибудь говорила о книге, которую писала?
Ханна снова улыбнулась.
– Она постоянно говорила о своей книге, но не думаю, что начала ее писать.
– Что ты имеешь в виду?
Вера не хотела давить на девочку и показывать, насколько важным может быть ответ. Она встала и наполнила чайник.
– Это была ее мечта. Стать писательницей.
– То есть писать всякие рассказы?
Все еще стоя к ней спиной, Вера опустила в кружки пакетики с чаем.
– Нет! Она говорила, что никогда не справится с вымыслом. Ей хотелось написать что-то вроде популярной книги про работу социальных служб. Рассказать про реальные случаи – конечно, обезличив персонажей, – чтобы читателю было интереснее. Чтобы люди поняли сложности и дилеммы, с которыми сталкиваются соцработники.
Вера поставила перед Ханной кружку чая и выудила из банки печенье.
– Думаю, она начала ее писать, – сказала Вера. – Или, по крайней мере, собирать информацию. Ты уверена, что она не работала над ней дома?
– Нет, не уверена. У каждой из нас была своя жизнь. Она довольно много времени проводила, работая дома на ноутбуке. Может, хотела начать писать книгу втайне. Знаете, как бывает, когда рассказываешь о своих мечтах. У людей появляются ожидания, это создает давление. Вполне возможно, что она не рассказала бы мне о ней, пока не закончит или даже пока не договорится с издателем. А потом преподнесла бы сюрприз: «Та-дам, посмотри, что я сделала!» И поставила бы бутылку шампанского, чтобы отметить.
Ханна посмотрела на нее, глаза горели, как у Мэтти в больнице.
– Но ведь теперь ничего этого не будет, да?
– Она писала бы ее на ноутбуке?
Техники уже отсмотрели весь материал на компьютере и не нашли никаких подобных документов.
– Нет, наверное, нет. Она обожала писать от руки. До сих пор писала письма! Бумажные, каждое Рождество, всем своим друзьям и стареющим тетушкам. Один из ее советов, которые она мне давала, когда я писала сочинения в школе: «Если что-то сложно сформулировать, запиши. Между мозгом и ручкой есть прямая связь». Мне это никогда не помогало, но ей, видимо, нравилось.
– Значит, мы ищем блокнот. – Вера говорила скорее сама с собой, чем с Ханной, но девушка ответила:
– Да! Формата А4, с твердой обложкой. Она покупала их в старомодном канцелярском магазине в Хексеме. Постоянно пользовалась ими в работе. А что? Это важно?
«Это может помочь нам выяснить, кто убил твою мать». Но вслух Вера этого не произнесла. Просто улыбнулась и долила чай.
– Холли спросила тебя про сумку твоей мамы?
Они все еще сидели за столом, посреди которого стоял чайник.
– Вроде бы нет.
«Конечно, нет». Вера испытала смесь злости и удовлетворения. Будет повод отчитать Холли при следующей встрече.
– Мы ее пока не нашли, – сказала Вера, – а это важно. Можешь ее описать? И носила ли она портфель?
– Нет, сумка достаточно большая и вмещала все ее документы. – Ханна вдруг улыбнулась. – Она ее любила. Из мягкой красной кожи.
– А эти блокноты, о которых ты говоришь, их она тоже носила в этой сумке?
– Наверное. – Интерес Ханны пропал. Она посмотрела в окно. – Как думаете, Саймон скоро вернется?
Как будто мальчик мог спасти ее от печали, как будто только он один и мог.
Глава семнадцатая
Конечно, Вере легко было раздавать приказы, но выгнать Холли из дома Дженни Листер было непросто. В итоге Джо Эшворту пришлось пойти на компромисс: она уйдет из дома, когда приедет специалист по взаимодействию с родственниками. Это означало, что утром ему пришлось одному ехать в Барнард-Бридж. Вера сказала, что хоть кто-нибудь должен был знать о любовнике Дженни, но найти этого человека тоже оказалось нелегко. Эшворт вырос в одной из деревень, расположенных рядом с шахтами на юго-востоке Нортумберленда – впрочем, даже в его детстве шахт уже оставалось немного. В таких деревнях дети играли на улице, а их мамы сидели на крыльце, присматривая за ними и сплетничая. Здесь он мог без проблем откопать любой секрет. Вера говорила, что он похож на волшебника, что он может заставить людей откровенничать с ним на ровном месте. Но никакого волшебства в этом не было. Он просто шел в ближайший общественный клуб, включал диалект, который выдавал его за местного, и барменша сразу рассказывала ему все, что он хотел узнать. Или отправляла его к тому, кто мог помочь. Все любят рассказывать истории, а Джо был хорошим слушателем.
Здесь же все было иначе. Он приехал около девяти, думая, что еще застанет молодых мам, отвозивших детей в школу, но, конечно, забыл, что школы в деревне больше не было. Ее перестроили в шикарный дом. На месте детской игровой площадки перед ним стояли две большие машины. В деревне работала дошкольная группа, куда ходила дочь Конни Мастерс, но эта группа была открыта только три дня в неделю. Эшворт посмотрел на объявление на стене деревенского клуба. Не сегодня. Пешеходов на главной улице не было, зато транспорта – много, грохот от грузовиков отдавал в голову, мешая ясно мыслить. Этой ночью малыш несколько раз просыпался, и недосып не помогал в работе.
