***
Кейт почти не изменилась, даже морщины не тронули ее лица, но все же было понятно, что это взрослая женщина. Она сидела за своим туалетным столиком из мореного дуба и наносила на лицо крем.
— С чем на этот раз? — спросила она, не оборачиваясь.
— Мне стало известно, что за вашей дочерью пытался ухаживать молодой фотограф, — Селения стояла в дверях, скрестив руки на груди.
— За ней многие ухаживали, это не новость.
— Это был младший принц Дома хрустальной розы Горан Павич.
Селения выдержала паузу, пристально наблюдая за женщиной, но та никак не отреагировала. Тогда Селения продолжила:
— Его убили неделю назад.
Женщина тяжело вздохнула и наконец повернула к ней голову:
— Хочешь сказать, это сделала я?
— Понимаю, что не совсем логично убивать настойчивого ухажера после смерти объекта его обожания, но что, если у него был какой-то компромат? Компромат, который он ни за какие деньги не соглашался отдать. М?
— Ты переходишь все границы! Прояви хоть немного уважения к матери!
— Я детектив, в первую очередь. И я хочу найти убийцу.
— В таком случае, ты ищешь не там. Если у тебя ко мне нет других вопросов, прошу уйти из моего дома.
Селения только хмыкнула в ответ и вышла.
Кейт повернулась к зеркалу. Взгляд ее невольно задержался на маленькой глиняной куколке, что лежала в шкатулке с украшениями. Женщина закрыла шкатулку, взяла щетку для волос и принялась вычесывать золотистые пряди.
***
Кира ждала Селению на улице, и когда та наконец вышла, хотела было спросить, как все прошло, но по выражению лица поняла, что не стоит. Впрочем, Селения заговорила сама.
— Кажется, теперь моя очередь откровенничать, да? Я старшая дочь Кейт Ли. Когда мне было десять, родители развелись. По инициативе Кейт. Она полюбила другого. Когда мне исполнилось четырнадцать, я сбежала к отцу. Тогда я еще поддерживала связь с ней. Думаю, она готова была закрыть глаза на мою выходку, если бы я, как и все, стала моделью или актрисой. Но однажды, когда я училась в старших классах, наша школа устроила фестиваль, уже и не помню в честь чего. Было много гостей из других школ. Я пела. После концерта ко мне подошел какой-то парень и сказал, что не любит, когда ему лгут, но еще больше не любит, года лгут себе. Мой мир перевернулся в тот вечер. Я долго думала, чем хочу заниматься в жизни, и решила попробовать что-то такое, чего не делала еще ни одна сирена. И я поступила в полицейскую академию. Потом еще был юридический факультет в гуманитарном университете, пять лет службы в сыскном отделе, три попытки сдать квалификационные тесты и вот я здесь, детектив особого отдела. А они все там, — Селения кивнула в сторону высотки. — И я им в подметки не гожусь, да? — она подмигнула Кире и улыбнулась.
— Подожди, а тот парень…
— Да, это был Фине. Но все уже в прошлом. Он сам так захотел.
— Тяжело, наверное, так работать, — скорее, констатировала Кира.
— Да уж, непросто.
Селения поняла, что Кира вспомнила тот день, когда столкнулась с ней в коридоре и ее слова.
— Но мы взрослые, работа — это работа, и личное никак не должно этому мешать. Постарайся это запомнить, — с улыбкой добавила Селения.
***
Когда они вернулись, Фине все еще сидел в глубокой задумчивости, так, словно и не двигался с места. Кира, ни слова не говоря, протянула ему флешку. Фине и Селения переглянулись.
— Запись камер наблюдения с парковки дома, где живут серены, — объяснила Кира. — Промотайте до 22:38.
Фине запустил видеозапись и перемотал до этого времени. На парковке появилась взрослая женщина с каштановыми волосами. Селения изменилась в лице.
— Это ведь она, Селения? Кейт Ли? Достань записи с камер студии, где снималась Таша.
Селения кивнула.
— Наведаюсь-ка я к нашим коллегам из дорожной полиции, — Фине скопировал запись на свою флелшку и записал номер автомобиля в блокнот.
— Тогда, — Селения глянула на свои наручные часы с кожаным коричневым ремешком, — я съезжу на студию и оттуда пойду домой, ладно?
— И ты иди, — обратился к новенькой Фине, — выспись. Ты сегодня отлично поработала.
Кира только кивнула в ответ.
21
Тайё пришел в себя от ударов по лицу: кто-то хлестал его по щекам, то и дело повторяя при этом "Очнись! Очнись уже!". Он открыл глаза, но несколько секунд видел только размытые силуэты и только по голосам мог догадаться, что здесь несколько человек и что среди них есть и мужчины, и женщины. Сознание постепенно прояснялось, а вместе с тем Тайё начал ощущать свое тело: понял, что лежит на полу, руки и ноги связаны, рот заклеен. Его подняли, ухватив за плечи и поставили на колени, и Тайё смог увидеть, что в помещении двое мужчин и та самая женщина, которая привела его сюда — аспирантка, которая вызвалась помочь ему с подачей документов в приемную комиссию.
— Ну что, здравствуй, — немолодой мужчина с большим носом присел рядом. — Вот мы тебя и нашли. И на этот раз никто не придет спасать тебя. Ты ведь очень хорошо спрятался, — мужчина потрепал его по щеке, — хороший мальчик, хороший.
Тайё дернулся в сторону. Он не знал, кто они все, и почему этот мужчина так с ним говорит. Что им нужно? Откуда они знают про его друзей? Почему они использовали имя Сана?
"Он ведь не мог меня предать? Ведь не мог? Он ведь не мог знать, где я?"
— Он нам не рад, — второй мужчина, помоложе, тоже присел рядом. — А может, просто не узнал? Мы ведь сильно изменились с тех пор. Ты очень вовремя появился, прибежал, как пес. Ты ведь пес, — он отвесил ему пощечину. — Грязная псина, — снова пощечина. — Это ты-то потомок черных волков? — еще одна. — Хочешь полюбоваться на своих сородичей? Хочешь посмотреть, какова их истинная сущность? Хочешь посмотреть, какой ты на самом деле? Все продолжаешь строить из себя человека? — пощечины посыпались градом.
— Ну-ну, потише! А ну как обернется и порвет нас тут всех к чертям, — носатый встал.
— Да он не способен на это, он же пес, — второй тоже встал и плюнул на Тайё.
— Ладно, хватит с него, пошли, — носатый двинулся к выходу.
Остальные последовали за ним. Щелкнул выключатель, свет погас, дверь захлопнулась. Поворот ключа в замочной скважине. Тишина.
Тайё упал на бок. Из носа теплой струйкой побежала кровь. Сородичи. Они говорили о тех ребятах, что были с ним в плену? Неужели Альбин так и не нашел их?
"Он же обещал!"
Перед глазами вновь появились картинки, которые Тайё так долго пытался забыть. Исхудавшие тела, покрытые рубцами и свежими, еще сочащимися кровью ранами. Они дрожат, забившись в угол сырой холодной пещеры. Плотнее прижимаются друг к дружке, чтобы согреться. Больно даже от легких прикосновений, но, если отобьешься от кучки, замерзнешь. Постепенно боль переходит в зуд, и ты привыкаешь. Пытаешься уснуть. От голода сводит внутренности. Уснуть не получается, но глаза все равно держишь закрытыми. Вздрагиваешь от каждого стона. Изо всех сил стараешься не стонать сам. Единственное, чего тебе на самом деле хочется — умереть. Здесь и сейчас.
