Та-ак… Что бы еще? Для полноты картины нелишне было бы еще кое-что сделать. Противно, конечно, но выхода нет. И она это сделает.
Рита прошла в Дунькину комнату, немного поколебавшись, осторожно открыла сундук. Конечно, вряд ли она найдет там что-то стоящее, не хранят преступники свои улики в местах, доступных каждому, но все-таки… Что там? Ничего, кроме чего-то темнеющего на самом дне, Рита не увидела. С опаской протянула руку, достала. Это оказался черного цвета мешок с двумя дырками ближе к тому месту, где находится дно. Рита натянула мешок на голову – дырки оказались на уровне глаз… Интересненько… Она не раз видела в фильмах, как такие мешки надевали на голову мафиози в начале XX века, когда шли на «дело».
Застыв с мешком на голове, Рита вспомнила минувшую ночь. Дождь за окном… Мерцанье свечи, медленно плывущее к выходу. Скрип открываемой двери и… темнота. Значит, это было? Значит, это не приснилось? Значит, Дунька на самом деле ходила куда-то в такую поздноту, под дождем? Куда? Зачем?
Рита почувствовала, что запуталась. Получается, что днем Дунька методично добавляет в пищу Митрофану Ильичу отраву, а ночью, натянув на голову черный мешок, бегает по поселку вместе с бандитами, у которых на голове такие же мешки. И в это же самое по Березовке носятся еще и упыри, умертвляют живность и пугают людей сатанинском смехом. Да так, что лишний раз в темное время суток березовцы из дома-то выйти боятся. Вопрос: если по ночам в поселок никто не выходит, для чего по нему носиться бандитам с мешками на головах?
Рита присела на Дуняшкину кровать. В общем, одна путаница. Как жаль, что не удалось поговорить с Никитой. Ведь он-то наверняка хоть что-то да знает, иначе, зачем бы он рванул за Дунькой?
Сунув мешок с прорезями в сундук, захлопнув крышку, Рита вышла на улицу. Скрипнула калитка – вот и Дунька собственной персоной.
Вопросов к ней – воз и маленькая тележка. Ответы на них еще предстоит найти. Но главное – Рита теперь знает, что надо делать.
– Ну наконец-то, – с радостной улыбкой под номером шестнадцатым бросилась она навстречу Дуньке и заворковала голосом номер пять. – Дуняшка! Я же тебя жду не дождусь! Посуду мыть надо – миски найти не могу!
Глава 22
Никита несся изо всех сил, старательно обегая лужи после вчерашнего ливня – а их, этих луж, было немерено – в некоторых местах они вплотную подобрались к заборам, и тогда приходилось шлепать по грязной воде. Но это было мелочью по сравнению с тем, что ему угрожало.
Преследователи, видать, бежали не так осторожно. И как раз в тот момент, когда Никита в полуметре от себя уже слышал хриплое дыхание и понял, что еще немного – и он попадет в беспощадные руки березовцев, дыхание прекратилось. Вместо него послышался короткий звук – шлеп!
А вслед за этим – сердитые голоса:
– Да что ты будешь делать! Едри его!
Но Никита, не сбавляя скорости, как заведенный, продолжал нестись дальше.
Опомнился только тогда, когда увидел перед собой реку: быстро, бурно, словно куда-то торопясь, несла они свои воды. Никита поднял голову и обомлел: во всю ее ширину протянулся новенький висячий мост. Так значит, сто лет назад он уже был?
Висячий мост… Мост, который с детства, неизвестно почему, наводил на Никиту ужас. Что только он не делал, чтобы избавиться от страха перед этим монстром – бесполезно!
Однажды приучить к мосту его попытался лучший друг – Димка Скворцов. И что же? Не одолев и трех метров, Никита почувствовал, как все вокруг него начинает кружиться – речка, небо, мост, стоящий на его середине Димка. К горлу подкатил противный комок. И тогда Никита встал на четвереньки и пополз. В обратную сторону.
– Наше вам с кисточкой! – послышалось сзади.
Никита обернулся. Арсений!
– Че такой бледный?
– Этот мост… Не люблю его с детства. Если честно – боюсь, – разоткровенничался Никита как с лучшим другом.
– Да ладно тебе! Че в нем такого? Мост да и мост. Куда прешься-то?
– Тетю Феклу ищу. Скажи, как к ней пройти?
В глазах Арсения мелькнуло что-то странное, непонятное… И погасло.
– Знакомая, что ль?
– Да, говорят, гадает хорошо. Может она скажет, откуда мор на скотину идет.
Не будет же Никита рассказывать, что они попали с Ритой на сто лет назад и теперь не знают, как выбраться.
– Бесполезно! – оборвал Арсений. – Был я у нее несколько раз – ничего сказать не может. Я вот другое придумал. Слухай! Неужели мы, несколько мужиков, не сможем этих упырей одолеть? Кое-кто уже согласился. Уже и колья осиновые сделали – пять штук целых. Поди, хватит. Пойдешь с нами?
– Не знаю, – сказал Никита. Охота на упырей, признаться, не очень волновала его. Куда важнее было узнать, как выйти из игры. – Я ж совсем недавно устроился к Хохрякову, – нашелся он. – Вряд ли Митрофан Ильич обрадуется, если узнает, что я где-то шастаю по ночам.
И опять в глазах у Арсения появился странный огонек. Появился и тут же и исчез.
– Ладно, – сказал он, – без тебя обойдемся. Побежал я, может, еще удастся хоть какую-то животину вылечить.
– Подожди! – остановил его Никита. – Так где все же тетя Фекла живет? Вдруг пригодится?
– Упертый ты. Говорю ж – бесполезно. Но если уж так хошь, иди. Не стал тебе говорить – поди из ума выжила старуха. Вон там барак, видишь?
– Ну да.
– Туда и шагай, – сказал Арсений и, рванув от него прочь, завернув в какой-то переулок, скрылся из вида. Никита и значения не придал тому, что уж очень быстро его новый друг исчез из поля зрения. А зря.
Глава 23
Никита двинулся к бараку – месту, где в XXI веке стояли бок о бок две близняжки-пятиэтажки. Оказалось, что это вовсе не так близко, как представлялось. Дойдя до барака, он на какое-то время застыл, как вкопанный, хотя и предполагал, что может увидеть. То, что предстало перед его глазами, один в один повторяло запечатлевшуюся в смартфоне фотографию: длинное серое деревянное здание с закопченными окнами, перед которым на растянутой между двух тополей веревке висело несколько застиранных панталонов и простыней. А на том месте, где в XXI веке была свалка, разлилась большая грязная лужа, в которой лежала огромная упитанная свинья.
Улица была пуста. Наверное все, кто гнался за Никитой, вернулись к амбулатории продолжать «митинговать». Он открыл дверь, которая тут же с шумом захлопнулась, и оказался в кромешной тьме, наполненной запахами чего-то несвежего, протухшего, застоявшегося и старого. Вскоре глаза привыкли к темноте, и он начал различать то, что находилось в тесном и узком пространстве. Там были не только ящики, колеса, сломанные стулья, но и кое-что покрупнее – несколько столов и бочек.
Никита постучался в первую попавшуюся дверь – тишина. Во вторую, третью, четвертую – то же самое! Куда могли исчезнуть абсолютно все из барака?
