– Я не поеду! – заявляю я.
– Поедешь! – говорит дядя Миша.
– Хватит, пацан, выпендриваться, – кричит взбудораженный водитель, – едем!
Дядя Миша хватает меня за локоть и, как я ни упираюсь, вталкивает меня в салон автомобиля. Машина срывается с места.
– Вечно с этим Смирновым проблемы, – доносится с переднего сиденья. – Откажусь от командировок с ним… Я, кстати, как чувствовал, и от этой отказывался, тем более, что завтра с утра опять… – И безо всякого перехода добавляет: – Смотри-ка, Вадь, небо затягивается, похоже, снег будет… А я-то думал, чего это суставы ломит?
И правда: бескрайняя голубизна задернута серой пеленой.
Миновав бывшее рудоуправление, автомобиль сворачивает на трассу. На фоне бурой сопки видны две маленькие фигурки. Мне становится не по себе, я чувствую, что над ними нависла опасность. Но что я могу сделать? Единственное – вернуться к ним прямо сейчас.
– Остановитесь! – кричу я. – Мне нужно выйти! Я пойду пешком, слышите?
– Эй ты! Заткнись, а? – сердито обрывает меня водитель. – Без тебя проблем хватает.
И на всю громкость врубает радио.
Глава 17
Пока обедали, пошел снег. Преодолевая плотную снежную завесу, машина с трудом добирается до Серебряной горы, но дяди Миши со Смирновым в условленном месте нет. Мы кричим, зовем, хотя и так ясно, что не дозовемся.
– С ними что-то случилось, – тихо говорит оператор. – Но что? Заблудились? Но и блудить-то здесь негде…
Спустя час, поняв, что искать и кричать бесполезно, размышляем, как быть дальше.
– Отвожу пацана домой и прямым ходом в Читу, – заявляет водитель, заворачивая на основную трассу.
– С ума сошел? – возмущается оператор. – В Читу! В полицию нужно обратиться, и срочно! Петь, кстати, где она?
Я знаю, что ее в Благодатном нет, так же, как нет аптеки, медпункта и многого другого, и мы мчимся в районный центр – Безруково.
Но и здесь не повезло, как нам сообщает дежурный отдела полиции, молоденький лейтенант: начальник сейчас в краевом центре, а без него никто ничего делать не будет.
Водитель, как обычно, начинает кричать, а я тем временем иду по коридору, читаю на дверях надписи на табличках. И вдруг: «Начальник райотдела полиции Погремайко А. А.»
Ну и фамилии, думаю я, то Политатуйко, то Погремайко, и уже собираюсь повернуть обратно, как из кабинета доносится телефонный звонок, а затем густой бас:
– Алло! Погремайко на связи!
Приоткрываю дверь и вижу огромного мужчину в форме полицейского.
Я подбегаю к дежурному, наверное, он не знает, что вернулся начальник, и говорю ему, что тот у себя в кабинете.
Но меня никто не слушает – взрослые продолжают кричать и не обращают на меня никакого внимания.
– В общем, так, – говорит лейтенант. – Возвращайтесь в Благодатный, возможно, ваши товарищи уже дома. Если же их нет – позвоните. Глядишь, к тому времени и начальник с совещания вернется.
– Так откуда звонить-то? У вас же нет связи! – возмущается оператор.
– Иногда работает стационарный аппарат, – отвечает дежурный.
– Ну и где он?
– У Саянского.
Тут я снова влезаю в разговор и повторяю, что начальник райотдела у себя в кабинете.
Молодой лейтенант смотрит на меня с сочувствием:
– Ты чего, мальчик, головой ударился? В краевом центре он, на совещании.
– Да здесь он, здесь! – теперь уже кричу я, обращаясь к водителю и оператору. – Можете убедиться!
– Заткнись, а! – грубо обрывает меня водитель. – Достал уже! – и толкает к выходу. – Сказано тебе – на совещании, значит, на совещании. Все, едем, некогда! Сто раз пожалел, что со Смирновым связался!
А может, мне действительно померещилось, думаю я, садясь в машину. И голос начальника, и сам начальник.
Подъезжаем к дому дяди Миши и узнаем, что они со Смирновым так и не появлялись. Что делать? Берем с собой Соньку, чтобы показывала дорогу, и мчимся, как велел дежурный в отделе полиции, к Саянскому. О том, что он представитель темных сил, телевизионщики уже наслышаны.
– В жизни не встречал ведьмака, – смеется оператор, – интересно, как он выглядит.
При слове «ведьмак» лично мне представляется небритый тощий мужик, сидящий в подполье возле большого чана с кровью и вызывающий из небытия души погибших стражников. Но я тут же одергиваю себя: что за глупости! В этом Благодатном что только в голову ни придет!
Ну вот и приехали.
Во дворе лает собака. Скрипит снег: кто-то быстро приближается к калитке мелкими семенящими шажками.
– Кто там? – доносится с другой ее стороны. Голос тихий, невыразительный.
– Нам Саянского, – говорит оператор.
– Срочно! – нетерпеливо кричит водитель.
– Зачем?
– Открывай, мужик, скорее, а то плохо будет! – опять кричит водитель.
– Мы с краевого телевидения, – говорит оператор.
– Какое еще телевидение? – отзывается голос.
– Вы хотя бы калитку приоткройте, – просит оператор. – Поговорить надо!
На какое-то время становится тихо.
– Подождите, – наконец произносит голос. – Собаку привязать надо. Она очень злая. И не любит сердитых. Витязь, пошли! Пошли, тебе говорят!
Спустя минуту калитка приоткрывается и на нас испуганно смотрит низенький худой мужчина, одетый, как и я, в валенки, телогрейку и кроличью шапку.
– Я Саянский, – говорит он. – Что от меня нужно?
– Позвонить надо! – кричит водитель.
– Телефон не работает, – отвечает Саянский и пытается закрыть калитку.
– Нет, постой! – опять кричит водитель и тянет калитку на себя. – Как это не работает? А если проверить?
– Люди исчезли, – говорит оператор. – Возле старой шахты. Ну, у Серебряной горы… Ушли и не вернулись…
– Заявите в полицию…
– Да заявили уже! – теперь уже и в голосе оператора появляются нетерпеливые нотки. – Заявляли, понимаете? А там сказали – поезжайте обратно, может, те уже нашлись. А если нет – срочно звоните от Саянского.
– Телефон не работает, – повторяет Саянский и опять пытается закрыть калитку. Мы общими усилиями оттесняем его в сторону и врываемся во двор.
– Чего уставился? – орет водитель. – Веди к телефону!
– Хорошо, – тихо соглашается Саянский. – Только как бы вам потом не пожалеть о своем поведении…
Кухонька, в которой мы оказываемся, малюсенькая, и никаких колдовских атрибутов не видно. Впрочем, я и понятия не имею, как выглядят эти самые атрибуты.
