– Сколько уже было таких шансов, – вздыхает мама и все-таки говорит: – Ну что ж, Петя, собирайся, поедем.
Я нехотя собираюсь и думаю о том, что вряд ли этот профессор с такой странной фамилией мне поможет. Даже несмотря на то, что его НИИ работает в новейшем направлении и с новейшей аппаратурой. Сколько уж профессоров пытались разобраться с моей дурацкой болезнью! Да и болезнь ли это?
В НИИ нас встречает профессор Политатуйко. Он толстый. Толще, чем я. Голова у него круглая, как глобус, лысая, а из макушки весело торчат несколько рыжих волосинок.
Он просит родителей подождать в приемной, а меня приглашает в свой кабинет и спрашивает, спрашивает, спрашивает… Я отвечаю, но почему-то не могу избавиться от ощущения, что он все знает и так. И про ночные кошмары, и про издевательства Попова с Кирилловым, Рюмкиным и Верхотуровым.
Наконец разговор окончен, профессор подходит к двери, приоткрывает ее и приглашает родителей войти.
Они наперебой засыпают его вопросами.
– Ну что?
– Есть надежда?
– Неужели можно помочь?
– Не будем торопить события, – отвечает Политатуйко. – Для начала мы должны установить за вашим сыном непрерывное наблюдение. Слышите – непрерывное!
– Стационар? – взволнованно спрашивает мама.
– Проще! Мы подведем к его голове несколько электродов!
При этих словах меня охватывает ужас куда более сильный, чем встреча с Поповым и его командой.
Профессор нажимает на красную кнопку, и в кабинет вплывает полная женщина в белом халате.
– Татьяна Павловна, пожалуйста…
Он что-то ей говорит, но я уже не слушаю. Мне страшно. «Подведем электроды…». Как это?
Мне приказывают идти за Татьяной Павловной в другой кабинет. Боковым зрением вижу, как мама подносит к глазам носовой платок.
Татьяна Павловна просит лечь на кушетку, осторожно вырезает в некоторых местах головы пряди волос и делает что-то такое, от чего становится щекотно.
– Все же хочу уточнить, – доносится голос папы. – Я правильно понял, что то, что происходит с нашим сыном, относится к разряду… необычного? Или, как вы сказали, непознанного?
– Совершенно верно! Добавлю: пока непознанного! Но мы постараемся это познать, даю слово!
Похоже, я на какое-то время отключаюсь, а когда прихожу в себя, вижу в проеме двери тучную фигуру Политатуйко.
– Все? Отлично! Можешь вставать, – говорит он.
Я снова иду в кабинет. Голова немного кружится.
– Теперь, Петр, слушай. В некоторые моменты у тебя будут возникать необычные ощущения. Ты должен запоминать, когда и при каких обстоятельствах… А еще лучше – фиксировать все-все-все события, которые будут с тобой происходить буквально с сегодняшнего дня. Потом разберемся что к чему. И знай, что с этого момента над тобой будет непрерывный контроль. Ну, все – вперед, к победе науки над темными силами!
И Политатуйко улыбается так, как будто уже познал непознанное, победил темные силы и прославился на весь мир.
Мог ли я предполагать, чем закончится знакомство с этим лучезарным профессором…
Глава 3
…Я сижу за письменным столом, но вместо того, чтобы делать уроки, тупо пялюсь на шестнадцатиэтажный дом напротив. Мне кажется, что в его окнах кипит жизнь.
В моем же существовании ничегошеньки не изменилось. И я уверен, что не изменится. Скорее всего, этот Политатуйко просто шарлатан, думаю я. И НИИ у него вовсе не НИИ, а контора по выкачиванию денег.
Вспоминаю сегодняшнее «обычное общение» с Поповым, Кирилловым, Рюмкиным и Верхотуровым и сую в рот очередную конфету.
Хорошо, что завтра последний день первой четверти: мы учимся по особой программе, так что у всех каникулы уже закончились, а у нас только начнутся. Хоть недельку отдохну от Попова и его дружков.
Из кухни доносятся голоса родителей. Через три дня папа должен лететь в поселок Благодатный, который находится на границе с Китаем и в котором живет мамин дядя. Дядя Миша. Из его последних писем (а он до сих пор отправляет их в бумажных конвертах, как это делали бабушки и дедушки много лет назад) мы знаем, что в поселке творится что-то непонятное. Такое, от чего волосы встают дыбом. Хотя когда-то дядя называл Благодатный островком российского благополучия. «Тут недавно один знакомый из Благодатного съездил в Америку в составе какой-то там делегации, так до сих пор плюется, – писал дядя Миша. – Как, говорит, у них там, в Америке, все убого, примитивно. И освещение, говорит, на наших улицах куда ярче, чем в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе».
Сейчас же, как я понял, освещение в Благодатном стало куда хуже, чем в том же Нью-Йорке или Лос-Анджелесе. Вот папа и решил разобраться, что же там, на границе с Китаем, происходит.
– Петь, ты что, оглох? Ну сколько можно звать? – доносится голос отца.
Я вхожу на кухню. По папиному лицу вижу, что он волнуется.
– Петя! – говорит он и замолкает. Потом вскакивает со стула, отходит, нет, почти отбегает в угол кухни и продолжает, – ты знаешь…
– Илья, может, все-таки не надо? – вмешивается мама.
Она выглядит очень встревоженной.
Папа откашливается. Смотрит не на меня и не на маму, а куда-то в сторону:
– Петр! Ты знаешь… кхы-кхы… Я тут это… В общем, Петр, я весь день думал и решил попросить тебя… – он делает паузу, а я пытаюсь угадать, о чем же он хочет меня попросить. – Я, Петр, решил отправить тебя в командировку. В Благодатный. Вместо себя… – он как-то противно мнется, – я не могу оставить редакцию, а там, ну, в Благодатном, нужно все-таки, ну, побывать… Ну, материал потом привезти о том, как там люди живут… Как раз у тебя каникулы начинаются…
Наверное, папа шутит, думаю я. Хотя, судя по выражению лица, вряд ли.
– Илья, может, не надо? – опять вмешивается мама.
– Алина, я тебе только что все объяснил! – срывающимся голосом говорит отец. – Собирайся, Петр! Прямо сейчас едем покупать тебе билет на самолет. Мой сдавать, тебе покупать.
– А по Интернету нельзя это сделать? – тихо спрашивает мама, как будто от заказа билета по Всемирной паутине что-то изменится.
– Можно! – нервно отвечает папа. – Но сдать нельзя. А так мы сдадим мой билет и купим билет Петру. Так что быстро собирайся и не забудь захватить паспорт!
– Но как… – растерянно говорю я. – Как я полечу? Как доберусь до этого Благодатного?
– Да что тут знать! – с напускной беспечностью говорит отец. – Долетишь до Читы, дядя Миша тебя встретит, сядете на поезд, ну, и это… Словом, не заморачивайся, с дядей Мишей я созванивался еще неделю назад, он меня ждет. То есть ждал. Теперь будет ждать тебя.
– Илья… Ну, а как же Петины ночные кошмары? Ведь они будут продолжаться! Подумай, Илья!
