Голова раскалывается еще больше, и мне приходится напрягаться, чтобы понять, что говорит учитель.
– А мне поверят? – спрашиваю я через силу.
– Поверят, – говорит Геннадий Борисович, берет со стола листок бумаги и что-то быстро строчит.
– Это письмо начальнику полиции. Передашь ему. Послушай, что я написал: «Уважаемый Петр Моисеевич! То, что расскажет вам этот молодой человек, не подлежит сомнению. Пожалуйста, примите меры и обеспечьте поиск и освобождение людей. Не исключено, что существует вход в шахту с противоположной стороны Серебряной горы». Так, теперь надо подумать, как тебе добраться до Безруково. Разумеется, не пешком. Только вот бледность твоя мне не нравится. Что с тобой?
– Голова… Опять…
– Сейчас мы это дело поправим. Есть в моей лаборатории кое-что на такой случай. – Он исчезает за дверью, которую я ни сейчас, ни в прошлый раз не заметил. Минуту спустя возвращается со стаканом прозрачной жидкости.
– Пей.
– Как-то странно пахнет…
– Настой трав. Я иногда тоже неважно себя чувствую, и это единственное спасение.
И точно! Бомбочки внутри головы уже не взрываются, приятное тепло растекается по всему телу.
– Вижу, человеком становишься, – отмечает Геннадий Борисович. – Порозовел. Та-а-к… Пока ты приходил в себя, я, кажется, придумал, как тебе добраться до райцентра. Только надо поторопиться.
Он выходит из кабинета и почти бежит по коридору так, что я с трудом поспеваю – голова уже не болит, но кружится, выскакиваю за ним на улицу и вижу, что от школы отъезжает серебристый микроавтобус.
– Стойте, стойте! – кричит учитель.
Автобус останавливается, Геннадий Борисович подбегает к водителю, о чем-то просит, тот, похоже, не хочет брать с собой пассажира, то есть меня, но в конце концов согласно кивает, и учитель делает знак, чтобы я подошел к микрику.
Первое, что мне бросается в глаза, так это номер автомобиля – три шестерки. В голове вертятся смутные, не очень хорошие воспоминания, связанные с этим номером.
– Это наши коммерсанты, – поясняет Геннадий Борисович, – привозят продукты раз в неделю. Им, как выяснилось, не по пути, но они все же согласились подбросить тебя до Безруково. Дело-то серьезное… Садись.
В этот момент из окна высовывается мордатая физиономия, и мне хочется рвануть от этой физиономии как можно дальше. Маленькие глазки смотрят неприветливо и будто буравят меня взглядом.
«Будка!» – проносится в голове. Тот водитель, который чуть было не наехал на меня на этом автомобиле возле здания аэропорта, а потом еще орал во всю глотку. Вот и сейчас он начинает орать:
– Чего стоишь? Или запрыгивай, или я уезжаю. Дел невпроворот, а тут еще крюк по дороге из-за тебя делать! – Признаться, мне не хочется ехать с Будкой. Так не хочется, что я, наверное, лучше бы пешком дошел до районного центра. – Ну че встал как баран! – продолжает орать Будка. – Долго еще будешь тележиться?
– Время не ждет, – говорит Геннадий Борисович. – Садись, не успеете оглянуться, как будете в Безруково.
И по его взгляду понимаю – все будет хорошо.
– Сюда садись, ко мне! – рычит Будка.
– Вот видишь, и место у тебя в переднем ряду, – шутит учитель. – И довезут тебя с ветерком. В общем, в добрый путь!
Машина срывается с места и несется с таким «ветерком», что, кажется, я вот-вот вылечу из нее.
– Слушай, а че это мне твоя морда знакома? – уже вполне миролюбиво спрашивает Будка.
Как ни странно, от такого «приветливого» обращения становится немного спокойнее.
– Да мы встречались.
– Что-то не припомню.
– В аэропорту. В воскресенье вечером.
– Погоди! – на лице у Будки появляется некое подобие улыбки. – А, вспомнил! Ты еще под колеса полез!
– Да не лез я. Просто рюкзак был тяжелый, решил передохнуть…
– А, бывает, – соглашается Будка, – вот у меня, например, тоже… Поехал я как-то к другу на дачу…
«И чего это я так испугался? – думаю я. – Вроде нормальный мужик. И поговорить можно…»
– А здесь-то че случилось? – спрашивает Будка. Я пытаюсь вспомнить, что случилось, и… не могу. – Говорят, опять кого-то похитили?
– Угу.
– И чего им неймется? – возмущается Будка. – Устройся ты на работу, живи по-человечьи, и все будет о’кей… Так нет же, в криминал лезут! – И после короткой паузы продолжает, – пешком-то до райцентра час-полтора переться, а мы через каких-нибудь десять минут будем там. Вот что значит транспорт!
Я ничего не понимаю. Мне кажется, что мы мчимся совсем не в ту сторону, в какую ехали вчера с телевизионщиками. И дорога туда была ровная, гладкая, сейчас же микроавтобус буквально подпрыгивает на ухабах. Будка как будто читает мои мысли:
– Этот путь короче. Дорога, конечно, отвратная, но так быстрее будем в Безруково.
Я успокаиваюсь и расслабляюсь, несмотря на жуткую тряску.
Мысли в голове то исчезают, то появляются как бы сами по себе. «Вот сидят в доме у дяди Миши преступнички, – лениво думаю я, – братец с сестрицей, и уверены, что теперь-то уж точно никто в полицию не сообщит. А вот фиг вам! Еще немного – и поплатитесь вы за все свои делишки!» Я не замечаю, как приятная дрема охватывает меня…
Глава 2
В какой-то момент открываю глаза и убеждаюсь, что я не ошибся, мы на самом деле движемся не к Безрукову, а в другую сторону: автобус мчится через степь к сопкам.
Язык ворочается с трудом, но все-таки мне удается произнести что-то типа:
– Эй, ты… куда меня везешь?
– Слышь, Бурелом, – не оборачиваясь, вдруг кричит Будка, – пацан интересуется, куда мы его везем.
«Откуда здесь Бурелом? – вяло думаю я. – Мы же вдвоем едем».
Потом до меня доходит, что, наверное, Буреломов может быть несколько. Я опять впадаю в какое-то забытье (похоже, с настоем трав Геннадий Борисович все-таки переборщил) и слышу сзади знакомый отвратительный смех, похожий на непрерывное чихание, точь-в-точь какой я слышал в поезде под стук колес. Но теперь мне почему-то все равно, ТОТ Бурелом или не ТОТ, я хочу одного – спать, спать и спать….
Спустя какое-то время на меня будто бы наплывает голос Будки:
– Вот и славненько… Хорошо, что успели. А то бы он нам всю обедню испортил.
Похоже, микроавтобус останавливается, и, наверное, это уже не сон.
Я открываю глаза и будто сквозь пелену вижу, что к машине подбегает бородатый мужик.
– Очухался? – спрашивает Будка и смеется. – А теперь давай, выкатывайся отсюда. А ты, Федотыч, устрой его как следует. Мы рванули, нам некогда. И вы там поторопитесь!
