– Ираклий? – тихо сказала мама, вглядываясь в лицо еще одного Ираклия. Тут только я поняла, что меня так поразило в спутнике бабы Дуси, – он был похож на маму!
– Зоя! – бросился к ней еще один Ираклий.
– И правда, похож, – сказала мама и уставилась на дядю Ираклия. Ну, того, который оказался дядей номер один. – Ты-то тогда – кто?
Баба Дуся торжествующе смотрела на маму.
– Говорила же, никому нельзя верить!
– Сейчас все объясню, – сказал первый дядя Ираклий.
– Баба Дуся, спасибо вам за все, – сказала мама. – И можете идти. Впрочем, нет, я вызову вам такси. – Мама взяла в руки телефон.
– Та-ак, баба Дуся, такси уже подъезжает. Номер 621. Пойдемте, я вас провожу.
И мама взяла под руки упирающуюся бабу Дусю и повела ее к выходу.
– Но как же так? Я же хочу узнать правду!
– Вы все узнаете. Я завтра позвоню вам по телефону и все рас… – мамин голос исчез в подъезде.
– Ну и…. – вернувшись, обратилась мама к дяде Ираклию номер один.
– Понимаешь, Зоя, как-то раз я включил телевизор, а там показывали артистов нашего кукольного театра, в том числе и тебя, Зоя… Ты еще говорила, что воспитывалась в детдоме, что твоего брата звали Ираклий, и что единственная мечта у тебя – найти его.
– Но ведь ты же показал мне документы! – воскликнула мама.
– Эх, Зоя, Зоя, – тихо проговорил Ираклий. – Наивная актерская душа… Ведь сейчас же любой документ можно подделать. Были бы деньги!
Теперь я поняла, что имел в виду Пуня, когда угрожал дяде Ираклию что-то рассказать девчонкам, то есть, нам с мамой. То, что дядя Ираклий вовсе не брат!
– Значит, ты меня обманул! – сказала мама и заплакала.
– Не совсем. У меня были очень серьезные намерения. Ведь это я отправлял тебе после каждого спектакля букет роз.
– Так это был ты? – с изумлением уставилась на него мама. – Но почему же ты не попытался просто поухаживать за мной?
– Так пытался же! Я звонил тебе, просил о встрече, ты сказала, что тебе никто, кроме брата, не нужен. И тогда я решил, что буду тебе хотя бы родственником. На время, конечно. А когда увидел, в каких условиях ты живешь, решил немедленно перевезти вас сюда.
– Но уж у тебя-то условия супер, – засмеялась мама. – Кроме надувных матрацев да старого платяного шкафа ничего нет.
– Я специально выбросил всю старую мебель, чтобы начать новую жизнь с отличного ремонта и новой мебели. Кстати, уже завтра придут рабочие, начнут клеить обои. А сейчас я хочу сказать главное.
Дядя Ираклий встал, почему-то отошел от мамы подальше, видимо, для того, чтобы не казаться рядом с ней громадиной, и сказал как-то тихо и нерешительно:
– Зоя! Выходи за меня замуж.
Мама тихо вскрикнула и опустилась на стул, который я успела ей подставить.
– Ну что? – разволновался дядя Ираклий № 1. – Да? Или… нет? Нет или… да?
Мама схватилась за голову. Вот она, тонкая актерская душа – даже предложение мужчины, о котором мечтала, не может воспринять без головной боли.
– Да, – чуть слышно сказала мама. – Конечно же, да!
И стала заваливаться набок.
Дядя Ираклий подскочил, подхватил ма-му и закричал:
– Агния, воды, скорей!
Пока я бегала за водой, мама уже пришла в себя. Но дядя Ираклий все равно заставил ее сделать несколько глотков и побрызгал ей на голову.
– Это я от счастья, – виновато произнесла мама.
– Послушайте, где у вас тут магазин? – подал голос второй дядя Ираклий, о существовании которого я чуть не забыла. – Я сбегаю, шампанского куплю, что ли!
– Да у меня все есть, – сказал дядя Ираклий, который теперь уже не дядя.
– Агния, накрой быстро на стол, я сейчас, – попросила мама и убежала в свою комнату.
И тут же послышалось:
– Свет, а Свет! Ты представляешь, Ираклий только что сделал мне предложение! Да не брат он, не брат, представляешь? У меня другой брат нашелся. Конечно, Ираклий, кто же еще!
– Вот женщины, а? – сказал дядя Ираклий дяде Ираклию. – Что бы ни случилось, им надо сразу же кому-нибудь рассказать!
Я подошла к зеркалу, вгляделась в свое отражение. Я давно привыкла к тому, что обо мне говорят, будто я – умная. Разумеется, так оно и есть. Но ведь оказывается, я не только умная, но и смелая. А главное, потрясающе – нет, не красивая, но хорошенькая! Даже в очках с четырьмя диоптриями. Чего уж удивляться, что Максим положил на меня глаз. Это совершенно естественно.
Я еще раз улыбнулась своему отражению и…
И увидела, как в зеркале растворяется стена и появляется уже знакомый мне коридор. А в конце него – хан Удегей. Он приблизился ко мне, насколько это было возможно, спрыгнул с коня и низко поклонился. Потом вскочил в седло и медленно двинулся обратно. Я поняла, что теперь уже – навсегда.
Мне стало немного грустно. Ведь всегда становится грустно, когда заканчивается какой-то этап в жизни.
Я вздохнула и пошла на кухню к маме и теперь уже двум дядям Ираклиям.
