Выбор русла рек в качестве линии размежевания, закрепленной в договоре о дружбе и границах от 28 сентября, создавал, однако, определенные проблемы. Необходимо подчеркнуть, что на местах этническую границу редко можно было установить со всей четкостью. Так, оказались разрезанными надвое города Перемышль, лежащий на обоих берегах Сана, и Сокал, расположенный на Буге. В Бресте советские власти, стремясь сохранить за собой мощную систему фортов, расположенную на противоположном берегу, соорудили запруду и обводной канал, который они выдали немцам за истинное русло реки!
[847]
Перекройка границ Литвы, также вошедшей в орбиту советского влияния после советско-германского договора 28 сентября, происходила на основе аргументов, благоприятных для литовского национально-территориального строительства, но подчиняющихся тому особому сталинскому пониманию этого строительства, которое не предусматривало национального суверенитета. 10 октября в рамках договора о взаимопомощи, навязанного Москвой, Литва получила Виленскую область, с 1920 года являвшуюся яблоком раздора в ее отношениях с Польшей. При этом Швенченский (Свенцянский) район и несколько населенных пунктов с преобладающим белорусским населением (согласно польской переписи 1931 года) были переданы Белорусской ССР
[848]. Когда 3 августа 1940 года Литва вошла в состав СССР, то в знак приветствия белорусские власти согласились передать братской Литовской республике Свенцянский район и части территории с «преобладающим литовским населением в Видзовском, Годутишковском, Островецком, Вороновском и Радунском районах». В результате из Белорусской в Литовскую ССР было передано 81 885 человек, 65 % которых были литовцами
[849]. В данном случае почерпнутые из польских переписей данные об этническом составе населения были использованы Кремлем для перекраивания границ в соответствии с политическими задачами
[850]. За этим последовало вынесение новых административных границ между субъектами федерации на утверждение Верховных Советов республик, а затем Верховного Совета СССР.
Напомним, что по договору от 28 сентября Германия сохранила возможность исправить свою границу с Литвой в Мариямпольском районе. Этот вопрос еще раз обсуждался Шуленбургом и Молотовым летом 1940 года в новом контексте – на фоне эвакуации литовских немцев и готовящейся аннексии Литвы Советским Союзом. Затребованная Берлином территория в итоге осталась литовской в обмен на финансовую компенсацию в размере 31,5 млн марок, или 7,5 млн долларов, которую обязался выплатить Советский Союз
[851].
Усилению этнического характера границ способствовали и операции по обмену населением, которые последовали за подписанием советско-германского конфиденциального протокола 28 сентября. Польские граждане немецкого происхождения, оказавшиеся к востоку от линии размежевания, должны были перебраться на германскую территорию, в то время как украинцам, белорусам, русским и русинам, жившим к западу от новой границы, предстояло переехать в советскую зону. С октября 1939 года эта схема применялась также в Эстонии и Латвии, а с июля 1940 года – в Литве. Летом 1940 года подавляющее большинство этнических немцев, проживавших в Прибалтике, эмигрировали в Германию. Советский посол в Эстонии К. Н. Никитин обратился в Москву с просьбой срочно отправить на родину, снабдив их небольшой суммой денег, 4 тысячи польских беженцев украинского и белорусского происхождения, живших в крайней нищете, пока их не завербовали французские или английские разведслужбы
[852]. Только еврейское население осталось не затронуто советско-германскими соглашениями
[853].
А как обстояло дело с аннексией Бессарабии? Мы можем сравнить две картографические интерпретации этого события (см. карты 15а и 15б).
Заметим, что первая карта точнее отражает конкретные реалии присоединения. Это было не столько восстановление дореволюционного имперского пространства, сколько очередной триумф этнического подхода к разделу территорий. В межвоенный период Бессарабия действительно была «утраченной провинцией» – «Эльзасом на Днестре», как называла ее советская пресса в 1928 году по случаю десятой годовщины вступления румынских войск. Вернуть Бессарабию значило отомстить за поражение. Но ее возвращение было проведено по модели объединения народов, и бывшая провинция оказалась разделена по этнической линии на украинскую и молдавскую части.
Когда 26 июня 1940 года Молотов потребовал у Румынии вернуть Бессарабию, он одновременно упомянул, ссылаясь на доводы украинцев, и Северную Буковину, провинцию Австро-Венгрии, которая никогда не входила в состав Российской империи. Кроме того, после аннексии южная часть Бессарабии, расположенная на черноморском побережье и в устье Дуная, была передана Украине.
От буковинских крестьян и черноморских рыбаков поступало множество петиций с просьбой разрешить им жить на их украинской родине. Татарбунары теперь стали частью Украинской ССР. Чтобы укрепить новую границу этой республики, в конце 1940 года из разных районов Украины в Аккерманскую (Измаильскую) область были переселены 9700 семей колхозников
[854].
Молдавский национальный проект, который большевики использовали в 1924 году, чтобы потребовать от Румынии провести референдум в Бессарабии, был завершен в 1940 году с объединением молдавских территорий и повышением статуса скромной автономной республики до полноценного субъекта федерации – Советской Социалистической Республики. В проекте преамбулы Конституции новой республики говорилось:
