Эти сведения использовались также для мобилизации жителей пограничных районов. Так, местным властям, в первую очередь милиции, было поручено путем собраний и публикаций в печати оповещать население о содержании протестов, направляемых Польше в связи с нарушениями Рижского договора
[291]. Эти дипломатические и пропагандистские усилия в пограничной зоне использовались Чичериным, чтобы требовать высылки с польской территории всех руководителей организаций Савинкова и Булак-Балаховича, а также украинских лидеров, в первую очередь Петлюры и Тютюнника, которых он обвинял в использовании ими Польши в качестве тыловой базы для своей антисоветской деятельности
[292].
На советско-финской границе процесс территориализации пограничной зоны пошел еще дальше. Предложение создать нейтральную зону прозвучало с финской стороны уже в 1920 году, в ходе первых переговоров о перемирии. Речь шла о том, чтобы превратить территорию Восточной Карелии до Мурманской железной дороги (присоединения которой требовали некоторые политические силы Финляндии) в демилитаризованную зону. Советская делегация отвергла этот проект как носящий излишне односторонний характер, но признала целесообразным создание нейтральной десятикилометровой полосы по обе стороны границы. Ее ширина должна была быть больше в местах, вызывавших наибольшие споры: на территории Ребольской и Поросозерской волостей, где карельские активисты вели агитацию за присоединение к Финляндии.
Буферная зона, создание которой было предусмотрено статьей 37-й договора и возложено на Центральную смешанную русско-финляндскую комиссию, была в конце концов определена в большой спешке весной 1922 года. Это был момент, впоследствии неоднократно повторявшийся, когда советские власти были охвачены страхом по поводу границы. К трудностям, связанным с подавлением восстания в приграничных селениях Восточной Карелии зимой 1921–1922 годов, добавился – в связи с конференцией, собравшей 13–17 марта в Варшаве представителей Латвии, Эстонии и Финляндии, – страх перед возможным возникновением враждебного блока соседних государств. Именно в этой обстановке 1 июня 1922 года была подписана конвенция, определившая контуры двух параллельных зон, шедших от Северного Ледовитого океана до Ладожского озера. Предусматривалось, что их ширина составит в зависимости от участков от 10 до 16 км по каждую сторону границы, но на деле, как показывает приложенная к договору карта, они были больше (карта 3).
Эти зоны подлежали демилитаризации; исключение должны были составить пограничники (не более 2500 с каждой стороны) и около сотни милиционеров и полицейских. Эти цифры были определены в ходе совещаний в Министерстве внутренних дел Финляндии с участием комендантов пограничных районов. Они установили следующие минимальные/максимальные показатели для каждого участка границы: Салми – 200/300 человек, Йоэнсуу – 60/150, Кайнуу – 120/250, Лапи – 100/150, Петсамо – 50/200, перешеек – 200/300, то есть в общей сложности 730/1350 пограничников, не считая запаса численностью 880 человек. Таким образом, лучше всего с финской стороны должна была охраняться граница в районе Карельского перешейка, где на один километр приходилось от двух до трех пограничников
[293]. Переговоры стали, кстати, поводом для первого обсуждения того, что следовало подразумевать под «военизированной организацией». Этой дискуссии суждено было продолжаться на всем протяжении 1920-х годов, когда советская сторона будет требовать разоружения добровольческих дружин «шюцкоров» (Schutzkorp), а финны будут настаивать на включении в подсчеты комсомольцев
[294]. Впоследствии эти дебаты вспыхнут также в ходе работы комиссии по подготовке конференции о разоружении в Женеве; по мере развития военизированных и фашистских организаций в Европе они превратятся в широкую международную дискуссию, в которой советские дипломаты будут играть чрезвычайно активную роль
[295].
Текст соглашения стал результатом безусловного успеха советской стороны. А posteriori советские дипломаты рассматривали его в качестве «документа против финско-карельского активизма»
[296]. Финские шюцкоры и советские добровольцы не могли приближаться к границе ближе чем на три километра и объединять силы нескольких патрулей. Кроме того, финское правительство брало на себя обязательство удалить из приграничной зоны руководителей вооруженной борьбы в Восточной Карелии и карельских беженцев, способных носить оружие, за исключением тех, кто жил там с семьями или ранее продемонстрировал свое миролюбие. Советское полпредство в Хельсинки впоследствии прилагало значительные усилия, с тем чтобы проверить выполнение этого условия. 15 июля Министерство внутренних дел Финляндии попросило губернаторов приграничных областей установить число беженцев и применить высылку в отношении упомянутых в конвенции категорий. В начале сентября с мест поступила информация о том, что за исключением Kуусамо, беженцев в пограничной зоне больше не было. Советская сторона, однако, не считала вопрос решенным. По поручению правительства, на которое давило советское полпредство, 23 сентября финское МВД составило подробную промеморию о причинах затягивания высылки карельских беженцев из пограничных территорий.
В том виде, в котором она была создана, пограничная зона отвечала, таким образом, интересам безопасности большевиков, а не оборонительным целям финской армии. Последняя выражала заинтересованность в другом проекте, предусматривавшем ограничение вооружений и воинского контингента на «пограничных территориях», которые с российской стороны могли идти на 150 км в глубь страны и включали весь Карельский перешеек. Финским военным не удалось добиться этой гарантии против возможной советской мобилизации и военной атаки. Демилитаризация узкой пограничной полосы соответствовала советскому стремлению предотвратить политическое брожение и возникновение оппозиции на благодатной для этого почве по ту сторону рубежей, а также обеспечить защиту и неприкосновенность границы. Тем не менее советским дипломатам не удалось добиться всего, чего они хотели. Финны отказались, в частности, включить в нейтральную зону некоторые деревни, которые ГПУ считало базой контрреволюционного движения.
Целью большевиков и их соседей было сделать возможным сотрудничество в области поддержания порядка в целях замирения пограничных районов. Соседние государства признавали тем самым право друг друга на ведение слежки и сбор информации на сопредельной территории, где каждое из них держало своих агентов. Условия, предусматривавшие разоружение нейтральной зоны, обеспечивали, таким образом, повод для постоянного вмешательства в дела соседей, и большевики весьма охотно этим пользовались. Выступая в роли полицейских осведомителей, они требовали, чтобы местные власти сопредельных государств очистили свои пограничные районы от представителей антисоветских сил. Среди частых дипломатических протестов по поводу неполного разоружения соседних государств дальше всего шли те, что касались выполнения этого принципа в пограничной зоне, которую было гораздо легче контролировать, чем остальную территорию.
