Совместное разрешение пограничных инцидентов: институционализация заглядывания за соседский забор
В 1921 году перекрестный надзор за пограничными районами привел к созданию новых двусторонних организаций. Так, 1 июня на советско-польской границе была образована Смешанная комиссия по урегулированию пограничных инцидентов
[297]. По следам каждого инцидента пограничные комиссары составляли два отчета на основе информации, предоставленной пограничникам, и показаний местных жителей
[298]. С советской стороны информация поступала через Комиссию по борьбе с бандитизмом, созданную на западном фронте несколькими днями раньше (22 мая 1921 года).
Аналогичным образом, чтобы осуществить предусмотренное соглашением разоружение, на финской границе было создано пять местных контрольных комиссий под эгидой Центральной смешанной русско-финляндской комиссии
[299]. Им поручалось разрешение всех возможных инцидентов на границе. В середине сентября 1922 года председатель Центральной смешанной русско-финляндской комиссии совершил вместе с финскими делегатами поездку в пограничную зону, чтобы ознакомиться с ситуацией на местах. Он, кстати, был поражен тяжелыми материальными условиями, в которых действовали советские пограничники. В состав контрольных комиссий, действовавших под эгидой финского МИДа и его советского аналога, НКИДа, входили агенты, работавшие на разведку. Обычно с советской стороны в местную комиссию входило по одному представителю от Разведупра РККА и от ГПУ (из числа сотрудников местной погранзаставы). По признанию Г. А. Залкинда, секретаря полпредства в Хельсинки и российского председателя Русско-финского пограничного комитета, с работой в комиссиях могли справиться лишь опытные сотрудники Разведупра и ГПУ
[300]. В июне 1923 года отдел контрразведки штаба Петроградского военного округа отдал приказ использовать эти комиссии с разведывательными целями. Но всего несколько месяцев спустя Наркоминдел напомнил советским делегатам о необходимости воздерживаться от любых неосторожных шагов во избежание дипломатических инцидентов. Частая смена советского персонала комиссий, характерная для последующего периода, свидетельствовала, возможно, о том, как трудно было найти правильную модель поведения на полпути между посредническими функциями и разведкой. Финский персонал, напротив, на протяжении 1920-х годов отличался большой стабильностью, что не могло не способствовать успешному сбору сведений о деятельности коммунистов в пограничных районах. За любой инспекцией на советской территории следовал отчет на имя руководителя службы безопасности в Хельсинки.
Основной задачей комиссий было следить за соблюдением принципа разоружения и в случае его нарушения или другого инцидента осуществлять проверку и расследование на приграничной территории соседнего государства. Это предполагало минимум сотрудничества на местах, добиться которого, несмотря на давление сверху, было чрезвычайно трудно. Начальники пограничных комендатур и местные власти нередко делали все от них зависящее, чтобы утаить запрашиваемые сведения или помешать запланированным проверкам. Комиссиям очень редко удавалось прийти к решениям, устраивающим обе стороны. Мы наблюдаем скорее увековечивание микроконфликтов, сопровождавшееся постоянными обращениями за инструкциями в соответствующее министерство или наркомат. Это хорошо видно из выполненного А. И. Рупасовым и А. Н. Чистиковым анализа протоколов 2-й местной контрольной комиссии. После того как в 1923 году большевики под различными предлогами (отсутствие транспорта, плохая погода) несколько раз отклоняли просьбы финнов о проведении инспекции в советской пограничной зоне, Боярович, председатель российской делегации в составе комиссии, в конце концов согласился на приезд финских делегатов. Те планировали посетить местный погранотряд и несколько деревень. После бесконечных колебаний и попыток уклониться под надуманными предлогами советская сторона согласилась также на то, чтобы финны собрали сведения о своих соотечественниках, живших в российской погранзоне и подозревавшихся в работе на большевиков. После поездки был составлен протокол чисто информативного характера, не предлагавший решений по спорным вопросам. Советские проверки в финской пограничной зоне были еще более сложным делом. Советские делегаты стремились проверить количество и вооружение полицейских и шюцкоров, что категорически отвергала финская сторона. Заметим, что эта работа была связана с определенным риском в силу по-прежнему напряженной ситуации в приграничных районах. Так, в ходе инспекции 24 сентября 1923 года были убиты председатель и один из советских членов 3-й местной контрольной комиссии. В ходе расследования была установлена личность убийцы, который оказался карельским беженцем, и СССР потребовал его выдачи
[301].
Несмотря на все недостатки и трудности, советское руководство считало такую систему положительным опытом. 2 декабря 1922 года на конференции о разоружении, собравшей в Москве представителей братских республик БССР и УССР, а также делегации от всех западных соседей за исключением Румынии, этот договор упоминался в качестве образца, который следовало использовать на всех сухопутных границах СССР
[302]. За этим последовало подписание ряда документов, прежде всего с балтийскими странами. Но самым интересным является подписанное СССР и Румынией 20 ноября 1923 года «Положение о мерах и средствах, имеющих целью предупреждение и разрешение конфликтов, могущих возникнуть на реке Днестре»
[303], ведь между двумя государствами в тот момент не существовало дипломатических отношений. Этим объясняется, кстати, тот факт, что в этом тексте ни разу не упоминается советско-румынская граница, не признававшаяся Москвой, – вместо нее речь повсюду идет о Днестре. Беря за образец советско-финское соглашение, это положение ставило еще больший акцент на предотвращении пограничных инцидентов. Оно предусматривало четыре типа ситуаций, которые могли стать поводом для обращения в смешанную комиссию и для сбора свидетельских показаний: выстрелы с противоположного берега, пересечение или попытка пересечения Днестра без разрешения, кража имущества и контрабанда.
