Летом 1925 года решением Политбюро была создана специальная комиссия; в ее первом постановлении, подписанном 17 сентября, подчеркивалась политическая и стратегическая важность пограничных районов, тянущихся от Черного моря до Мурманска
[398]. В первое время особая политика в их отношении касалась только европейской части СССР. Пять лет спустя, в апреле 1929 года, она была распространена и на Среднюю Азию
[399]. Во главе этой комиссии, действовавшей под эгидой правительственных учреждений, стоял председатель ЦИК СССР М. И. Калинин, а его заместителем являлся старый большевик, уроженец Кубани Я. В. Полуян, член Президиума ЦИК. Именно на нем лежала основная работа, в том числе координация деятельности трех подкомиссий, отвечавших за Украину, Белоруссию и Северо-Западную область. В состав комиссии также входили представители основных учреждений, имевших отношение к границам: С. И. Венцов-Кранц (РККА), Я. К. Ольский (погранохрана), П. П. Лепин (ОГПУ), Н. П. Брюханов (снабжение, а затем Наркомфин) и В. Я. Чубарь (Политбюро ЦК КП(б) Украины). Впоследствии состав комиссии менялся: так, в 1927 году в ее работе участвовали К. Е. Ворошилов и Н. И. Бухарин, но их быстро сменили А. С. Бубнов, В. М. Молотов и Г. Г. Ягода, которым суждено было сыграть в ней ключевую роль на рубеже десятилетий.
Вернемся, однако, к моменту создания комиссии. Ее работа началась с составления большого программного доклада, в котором звучал призыв полностью изменить отношение партии к границам, чтобы перестать видеть в этих районах периферию или даже место ссылки и оценить их огромную стратегическую важность. Главной целью было, во-первых, защитить пограничье от посягательств извне, а во-вторых, повысить его политическую привлекательность в глазах населения, живущего по другую сторону границы. Для этого необходимо было восстановить местное хозяйство и обеспечить дальнейшее социально-экономическое и политическое развитие территорий. В результате создания комиссии в отношении этих районов, по-прежнему входивших в административную и экономическую структуру УССР, БССР и РСФСР, стало применяться специальное законодательство и отдельная финансовая отчетность
[400].
Прежде всего был принят ряд экономических мер с целью вдохнуть новую жизнь в эти области, являвшиеся одними из самых бедных в Европе, и сократить контрабандную торговлю. Помимо электрификации городов и строительства дорог, особое внимание уделялось потреблению. Напомним, что все это происходило в условиях НЭПа, на фоне ослабления давления на крестьянство и либерализации розничной торговли и ремесел. В 1925–1926 годах жители приграничных районов пользовались заметными налоговыми льготами. В целях борьбы с контрабандой был существенно снижен налог на скот. Большие льготы предоставлялись селившимся в этих районах ремесленникам, что должно было способствовать развитию промыслов, местного потребления и даже экспорта, который допускался в обход священного для большевиков принципа государственной монополии на внешнюю торговлю. Правда, для этого мастерская должна была отвечать строгим требованиям, предполагавшим, в частности, отказ от наемного труда (работать в ней могли только члены семьи и максимум два подмастерья). Владелец успешного ремесленного предприятия рисковал быстро оказаться в числе «лишенцев», то есть лиц, лишенных права голоса по статьям 65 и 69 Конституций 1918 и 1924 годов
[401].
Чтобы обеспечить их снабжение за счет импорта, в некоторых труднодоступных пограничных волостях, в силу географических условий зависевших от связей с Финляндией, были снижены таможенные пошлины на ввозимые товары. Так, начиная с 26 сентября 1925 года большинство пограничных волостей Карелии получало право ввозить из Финляндии ряд товаров беспошлинно или по сниженным вдвое ставкам
[402]. В список, составленный Таможенным комитетом, входили кофе, кожа, стекло, ножи, сельскохозяйственные орудия, бумажная продукция, рыболовные снасти, мелкий скот и др. 30 июля 1926 года эта система была распространена на другие районы. При принятии этого решения учитывались такие параметры, как трудное сообщение, удаленность от торговых центров и Мурманской железной дороги
[403]. Интересно отметить, что Реболы и Поросозеро, главные очаги восстания 1921 года, получили наравне с другими право на льготный импорт, а следовательно, возможность использовать контакты и торговые связи с Финляндией.
В качестве другой меры, призванной улучшить материальное положение крестьян в бедных деревнях, где любой штраф или потеря даже небольшого участка земли воспринимались как вопиющая несправедливость, комиссия рассматривала возможность смягчить пограничный режим, который был закреплен принятым в июле 1923 года постановлением и «Положением об охране границ СССР» от 7 сентября 1923 года (см. главу 2). Без такого смягчения советским властям трудно было бы рассчитывать на лояльность со стороны населения пограничных районов. Обсуждение этого вопроса, касавшегося всех советских рубежей, вышло за рамки деятельности комиссии. 10 ноября 1925 года СНК поручил ОГПУ и местным органам власти рассмотреть возможные меры по смягчению пограничного режима.
Чего хотели крестьяне пограничных районов? В Белоруссии они жаловались на то, что никто не знает точного размера пограничной просеки, не подлежащей засеиванию, на невозможность попасть в соседние деревни из-за закрытия всех троп пограничными патрулями; кроме того, местные жители добивались права на годичный пропуск, дающий право на многократное пересечение границы
[404]. В Псковской волости крестьяне протестовали против конфискации сараев и пустующих хуторов для размещения там пограничников
[405]. Во всех районах постоянным поводом для недовольства были штрафы за мелкую контрабанду, за использование без разрешения дозорной дороги и за выпас скота на границе.
В докладной записке Е. А. Кванталиани, заместителя председателя ГПУ Закавказской СФСР, адресованной 19 декабря 1925 года республиканской Рабоче-крестьянской инспекции, содержались многочисленные факты, указывавшие на невозможность соблюдать действующее положение об охране границ. Так, создание пограничной просеки шириной 4 метра означало, что крестьяне-бедняки лишались покосов, огородов, фруктовых садов. Что касается сел, расположенных на берегах Каспийского моря и реки Аракс и живших за счет водных ресурсов, то нельзя было требовать от их жителей соблюдения запрета на передвижение в пределах первой 500-метровой полосы. В горных районах, где в аул вела одна-единственная извилистая дорога, крестьянам и пограничникам ничего не оставалось, как использовать ее совместно. Большие проблемы с контролем за передвижениями возникали также в связи с тем, что железная дорога, связывавшая Тифлис с Ереваном, на участке между Ленинаканом и Джульфой проходила по территории погранполосы, порой даже в пределах первых 500 метров. Наконец, административный режим погранполосы полностью игнорировали армянские беженцы, жившие на границе, и кочевники, находившиеся впереди погранзастав 39-го Ленинаканского пограничного отряда
[406].
