Пространство запретов
В запретной зоне, где все аспекты жизни жестко регламентировались исходя из соображений безопасности, экономическая логика и другие практические соображения больше не принимались в расчет. В повседневной жизни человека повсюду подстерегали ловушки. Запретные зоны были изолированы как от заграницы, так и от внутренних территорий. Это была территория, скрытая от любопытных глаз и ушей любого чужака.
Со стороны границы барьеры уходили все дальше и дальше за горизонт. На Карельском перешейке были сооружены плотные заграждения из колючей проволоки
[640]. Колючая проволока была протянута даже в таком глухом месте, как Вайда-Губа (Вайтолахти), где граница разрезала надвое небольшой рыбацкий поселок, расположенный на берегу Баренцева моря
[641].
Беседы через границу стали попадать в список пограничных инцидентов на польской границе уже в 1933 году, а на турецкой – после 1937-го
[642]. Под запрет попали разведение и полеты почтовых голубей без специального разрешения пограничников. Жителям запретили держать радио и транзисторы. Раз нельзя переговариваться, то можно хотя бы слушать, как поют по другую сторону границы, или смотреть друг на друга – наблюдая, например, как на другом берегу пограничной реки стирают белье, заготавливают сено, покупают товары на сельских базарах.
В 1938 году белорусские власти предложили расширить просеку с 4 до 50 метров, чтобы пограничники могли возвести там заграждения и пустить по ним электрический ток. В рамках нейтрализации 500-метровой полосы они предлагали также создать вторую защитную линию, которая включила бы 320 специальных колхозов, населенных по преимуществу демобилизованными красноармейцами и пограничниками
[643].
В Ленинградской области запретили обрабатывать земельные участки в пределах 100 метров от границы. Когда наступала пора заготовки сена, колхозники работали под наблюдением пограничников
[644].
На польско-украинской границе и на левом берегу Днестра, где в 1935 году не велась политика «no man’s land», многие населенные пункты были расположены прямо на границе. Вместо того чтобы выселять жителей и зачищать территорию, там решили построить изгороди по краю деревень, вдоль садов и огородов. Заборы должны были быть достаточно высокими, чтобы защитить территорию от незваных гостей и нескромных взглядов. В эту эпоху забор становится традиционным для советского мира способом скрыть от любопытных чужаков военные сооружения, стратегически важные заводы, склады боеприпасов.
Жителям внутренних территорий Советского Союза проникнуть в запретную зону было немногим легче, чем иностранцам. Въезд в нее предварялся большими щитами, установленными пограничниками. Билеты на поезд в Севастополь, Благовещенск или Владивосток теперь нельзя было купить без специального паспорта с фотографией, который имели жители пограничной зоны. Иностранные пассажиры могли пересечь эти зоны только транзитом, без остановки. На вокзалы здесь могли попасть только местные жители, а паспортный контроль проводился прямо на выходе из поезда. То же самое касалось морских и речных перевозок. В Белоруссии ближайшим к границе доступным портом на Припяти стал Мозырь
[645]. В Ленинградской области был составлен список конечных пунктов всех железнодорожных линий, лучами расходившихся от города
[646]. В Армении железная дорога шла вдоль границы, что десятью годами ранее способствовало смягчению пограничного режима, но теперь почти все вокзалы здесь обезлюдели
[647]. Водители междугородних автобусов должны были до въезда в запретную зону проверять паспорта и пропуска пассажиров.
Выдаваемый милицией пропуск в запретную зону могли получить только те, кто там работал, а также лица, имевшие там близких родственников: супруга, детей, братьев или сестер. В пограничной зоне Ленинградской области возникла проблема с многочисленными дачами, расположенными вдоль балтийского побережья на Карельском перешейке. Их владельцам-ленинградцам приходилось получать пропуск перед каждой поездкой на дачу. В Крыму проезд в приморские санатории и курорты теперь осуществлялся через Симферополь, а не Севастополь.
Пространство запретной зоны было поделено на две части. На основной территории жители могли свободно передвигаться при наличии специального паспорта. Но в пределах административных границ пограничных деревень, на въезде в которые стояли большие запретные щиты, перемещаться имели право только те жители, у которых в паспорте стоял штамп пограничников.
За время, прошедшее между первым постановлением от 17 июля 1935 года и решениями 1938–1939 годов, опубликованными в местных газетах и вывешенными в сельсоветах, ограничения стали заметно жестче. Наиболее детальными были правила, разработанные для запретной зоны на Дальнем Востоке и в Ленинградской области. Они устанавливали контроль над всеми сторонами повседневной жизни
[648].
Дальше все зависело от местных руководителей пограничной службы, степени их идеологической вовлеченности, склонности к коррупции, страха перед начальством, желания заставить всех соблюдать правила. Жизнь могла радикально поменяться в зависимости от личности того, кто руководил погранзаставой. Именно он своими директивами задавал ритм местной жизни, принимал решения об организации сельскохозяйственной деятельности вблизи границы, ремонте дорог, расчистке леса, выдавал разрешение на охоту в тех или иных местах – то есть в целом определял права и обязанности местных жителей.
