В Мурманской области от введения запретной зоны заметно пострадало рыболовство
[657]. Создание Северного флота в Кольском заливе (с завершением первого этапа в 1943 году, а второго – в 1947-м) перевело всю местную экономику на военные рельсы
[658]. Сюда должны были прибыть 500 рабочих из Мурманска и 1000 комсомольцев. Речь шла о защите северного побережья и обеспечении свободной навигации в Арктике для сообщения с нейтральными странами в случае войны. Предполагалось также, что Северный флот будет резервным по отношению к Тихоокеанскому. Работы предстояли огромные. Ввиду близости границ с Норвегией и Финляндией для защиты флота и рейда требовалось создать систему противовоздушной обороны. Для доставки материалов и рабочих необходимо было проложить железную и автомобильную дороги до Мурманска. Проведение маневров в Северном Ледовитом океане требовало строительства промежуточной базы у входа в Белое море
[659].
Волны отселений, продиктованных военными целями, быстро затронули и Карельский перешеек
[660]. В апреле 1936 – марте 1937 года здесь было передано под нужды армии и Балтийского флота 40 698 гектаров, в том числе 13 244 гектара колхозной земли. Отселения шли одновременно с этническими зачистками на границах, но осуществлялись совершенно независимо от них, под руководством Наркомата обороны. Для помощи отселяемым предусматривался целый комплекс мер.
Отселение затронуло прежде всего Токсовский район (см. карту 10). Весной и осенью 1936 года 3386 семей колхозников и крестьян-единоличников были переселены отсюда в северо-восточную часть области. В августе 1937 года были полностью эвакуированы восемь колхозов того же района, занимавшие площадь 3510 гектаров. С октября 1938 по апрель 1939 года была запланирована следующая волна отселений. Она должна была затронуть 2700 домов колхозников и единоличников в Токсовском и Парголовском районах, а также 3000 семей ленинградских рабочих и служащих, живших в Сестрорецке, который попал в запретную зону. Крестьян планировалось переселить в соседнюю Вологодскую область, а лиц, работающих в Ленинграде, – в ближайшие пригороды.
Но весной 1939 года проект претерпел весьма интересные изменения. Они совпали с дипломатическими переговорами, которые Б. Е. Штейн и И. М. Майский вели в Хельсинки в целях получения гарантий безопасности в Финском заливе и создания нового приграничного режима. Строительство артиллерийского полигона и новых укреплений, по словам Ворошилова, означало, что Карельский перешеек предстоит к весне 1940 года полностью освободить от гражданского населения
[661]. Финляндское направление явно виделось военным в качестве фронта. Поэтому особенно интересно обнаружить, что часть отселяемых колхозников предлагалось переместить в районы, расположенные между Нарвой и Ленинградом, к востоку от Чудского озера, вблизи эстонской границы. Было ли это признаком того, что военные стратеги уже не рассматривали этот рубеж в качестве будущего фронта и предполагали перемещение советской границы вплоть до балтийского побережья?
На протяжении лета 1939 года запретная зона расширилась на всю приморскую часть Дальнего Востока, как раз в тот момент, когда инцидент на Халхин-Голе привел к ожесточенным боям с японскими войсками, стоявшими в Маньчжурии
[662]. Чтобы помешать японской пропаганде, направленной на СССР, осенью того же года была модернизирована система радиопередатчиков и организовано глушение зарубежного радиовещания
[663].
Бесполезный фронт?
Не оказались ли все эти безумные, стоившие стольких жизней усилия по зачистке пограничной зоны и по созданию лояльной и потому считающейся стратегически защищенной границы совершенно бессмысленными после того, как начиная с сентября 1939 года советские границы были изменены? Вторжение СССР в Восточную Польшу 17 сентября 1939 года, установка демаркационной линии между советским и германским государствами в центре Польши, а затем присоединение восточных районов Польши к Украинской и Белорусской ССР привели к тому, что первая граница, предусмотренная Рижским договором, оказалась далеко в глубине советской территории. Аналогичным образом присоединение Прибалтики и Бессарабии летом 1940 года превратило во вторую линию фронта существующие укрепления, например в районе Днестра. «Зимняя война» и последовавший договор переместили границу на Карельском перешейке за Выборг. Таким образом, полному пересмотру подлежала вся разработанная в 1938 году система западных рубежей от Карелии до Тирасполя, включавшая 13 укрепрайонов, 3196 оборонительных сооружения, 25 артиллерийских батальонов и 18 тысяч солдат
[664].
К 22 июня 1941 года два процесса: демонтаж укреплений на старой линии границы и возведение новых на заново отодвинутой к западу границе – находились в самом разгаре, что стало одной из многочисленных стратегических ошибок Сталина и его соратников.
Однако с точки зрения полицейского контроля пограничная зона сохранила свое значение. 27 декабря 1940 года старые рубежи получили роль буферной зоны – «зоны заграждения»
[665]. Задача пограничников, оставшихся на прежних позициях, теперь состояла в том, чтобы преграждать несанкционированные перемещения в обоих направлениях, блокировать любые контакты и связи между внутренними областями и только что присоединенными районами Западной Украины, Западной Белоруссии, Молдавии и Прибалтики. Печальные последствия такого барьера предстояло испытать на себе стихийным беженцам, в большинстве своем евреям, которые пытались спастись от германского вторжения в июне 1941 года. Пограничный режим был распространен на первые 5 км присоединенной территории. В силу того, что отряды пограничников были распределены между новой демаркационной линией и прежней границей, их пришлось пополнить за счет бригад, сформированных НКВД и в меньшей степени государственными и партийными органами из местных жителей по обе стороны старой границы
[666]. Параллельно на новых рубежах осуществлялся весь набор мер, опробованных в межвоенный период: создание запретной зоны, ограничение доступа, отселения, депортации, патрулирование
[667].
