Рита осторожно потрогала рукой то место, где на курточке должен был быть карман. Кармана не было, а значит, и смартфона тоже! Неужели ей придется доживать свой век здесь?
Слезы подступили к глазам: что-то происходило в ее жизни страшное, непонятное, необъяснимое.
Потрогала курточку с другой стороны, кажется, карман, а в нем… гаджет? Нащупала: похоже, что он.
Да, он – вот он, в руке.
С бьющимся сердцем нашла последнее эсэмэс-сообщение: «Ты – в игре!»
Вспомнилось, как они с Никитой оказались у Хохрякова. Тогда она почти не переживала: была уверена, что вернутся обратно. Может, оттого, что рядом был Никита, что это был его смартфон и что ответственность за все лежала на нем?
С трудом поднялась, подошла к зеркалу, висевшему над рукомойником, и не сразу осмелилась взглянуть на себя. А когда увидела свое отражение, то обомлела.
На нее смотрела девочка маленького роста, с крошечными серыми глазками, широким приплюснутым носом, толстыми, будто вывернутыми наружу губами и абсолютным отсутствием шеи! Вместо гривы светлых волос в разные стороны топорщились редкие волосенки отвратительного серого цвета.
На девочке была надета такая же форма – белые брючки и белая курточка, как и у всех работников кухни.
И эта форма, и это лицо, и фигура были просто безобразны! И хотя в последнее время Рита пришла к выводу, что куда важнее внутреннее содержание, чем внешний вид, теперь она оказалась в полной растерянности. Ну как, как жить с такой внешностью? Ужас-ужас!
Из глаз полились слезы, Рита снова упала на кровать и дала волю отчаянию. А вдруг она навсегда останется такой убогой? А вдруг она не сможет вернуться обратно и всегда будет посудомойкой? Убогой посудомойкой? А вдруг…
И вдруг вспомнились слова Юрия Николаевича о том, что людям порой нравится быть убогими, беззащитными и страдающими. Страдание выгодно: оно освобождает человека от ответственности. Ведь в любой момент можно оправдаться: а что я мог сделать? Я ведь страдал!
«Ну уж нет! – сказала себе Рита. – Я не собираюсь страдать! Я буду искать выход!»
Она заставила себя подняться, точнее – вскочить с кровати, улыбнуться, переодеться. И удивиться: бюстгальтера на ней не было вовсе, а вместо трусиков – длинные, чуть ли не до колен, панталоны.
Платьишко оказалось миленьким: серого цвета, то ли из ситца, то ли из сатина, длиной чуть повыше щиколотки. Воротничок под горлышко, сзади две пуговки. Жаль только, кармашек сбоку очень уж малюсенький.
Что же делать? Куда пристроить гаджет? Был бы на ней бюстгальтер, можно было бы затолкать туда, но бюстгальтера не было!
Как поступить? Оставить телефон под подушкой, как это делал Никита в доме у Хохрякова – об этом даже нет и речи: опасно. Вон сколько здесь кроватей! Да и неизвестно, когда придет эсэмэска – не будет же Рита в ожидании нее постоянно находиться в комнате!
Выход один: засунуть смартфон под резинку панталонов. Хорошо, что она оказалась достаточно тугой, но следить за тем, чтобы гаджет не выпал, все же придется.
Посмотрелась в зеркало: платье было достаточно просторным, поэтому ничего из-под него, похоже, не выпирало.
Вот уже что-то да сделано!
Та-ак, что еще?
Тьфу ты, ну как же она могла забыть о том, что здания – живые существа! Что именно они могут помочь, подсказать, как это было в доме Хохрякова!
Рита подошла к стене, приложила руку, прислонилась спиной – никакой реакции. Неужели этот дом отказывается с ней общаться? Может, она что-то делает не так?
Рита максимально сосредоточилась, как учил их Юрий Николаевич, и попыталась настроиться на одну волну с домом.
Вот оно, вот – она уловила чуть заметную вибрацию, которая шла из глубины здания и длилась долю секунды, но этого было достаточно, чтобы понять: оно пропитано тревогой. Что-то происходит здесь… непонятное. Нехорошее. Возможно даже – опасное.
Вдруг в очередной раз вспомнился Юрий Николаевич. Где он, что с ним? В Березовке говорят, что его похитили инопланетяне. Чушь какая! В таком случае то же самое теперь можно сказать и про нее, Риту. Нет, скорее всего он, как и она сейчас, оказался в каком-нибудь прошлом. Или будущем. Или вообще в параллельном мире. Только вот почему-то подзадержался он там, и очень надолго.
Но Рита не собирается задерживаться. Она сделает все-все-все, чтобы поскорее отсюда вырваться и в нормальном виде, а не в образе убогой посудомойки.
Теперь настроение у нее совсем улучшилось, появилась уверенность в том, что многое в ее руках. И тут на пороге появилась Пелагея.
Глава 19
Увидев то, что оказалось в руках у Князевой, Зюзева и Грязева остановились, подошли ближе. И тут же забыли о том, что собирались идти переодеваться.
«Эва на! – подумал Сенька, наполовину высунувшийся из сарая. – Интересно, откуда это у нее?»
Но, видать, интересно было не только ему, потому что Грязева спросила:
– Это что, того мужика? В красной футболке?
– Можно подумать, с нами был еще мужик в синей, зеленой и желтой футболке! Конечно, в красной!
– И че? Он выронил эту штуку. Да?
– Ну да! А вы даже не заметили!
– Так надо было вернуть! – сказала Грязева.
– На фига! Купит еще! А нам где на гаджет денег взять? Ладно, не мешай, надо разобраться, что тут к чему. Не пойму, куда нажимать. Давайте сядем, что ли.
Все уселись на лавочку. Сенька подкрался и встал сзади.
Руки и красное платье Князевой от соприкосновения с «чушками» покрылись черными пятнами. Но ей, как и всем, было не до этого – она смотрела на экран смартфона, над которым теперь склонились все трое. А точнее – четверо, включая Булдыгерова-младшего, который тоже не отводил взгляда от гаджета.
– Ладно, не мешайте, надо разобраться, что тут к чему, – сказала Князева. – Не пойму, куда нажимать. – Вдруг она замерла, вглядываясь в экран. – Ничего себе… Что-то интересненькое! Че-то такое… Зал какой-то огромадный. Че-то все моют… Вот, дядька ходит, всеми распоряжается.
– Че это? Фильм, поди! Почему без звука? Где тут звук?
– Нет, девчонки, это не фильм. Это что-то такое в режиме онлайн. Но че одеты-то все так стремно?
– Может, в театре каком-то репетиция…
– Да нужна нам эта репетиция. Фильм надо найти какой-нибудь. Может, ужасы?
– А че, само то! Давай ужасы!
– Ага, давай. Тут вообще ничего не понятно!
И Князева стала тыкать по всем кнопкам, которые там были. Вдруг на экране появилось возмущенное лицо какого-то мужчины.
– Венька, ты че, с ума сошел? Что творишь-то? И так программа нарушена, видать, хакеры залезли…
