– Надежды никакой…
– Не верю! – в ответе молодого человека слышалось отчаянье. – Не может быть, чтобы современная медицина ничего не могла сделать!
– Показывали разным докторам…
Рита вспомнила подслушанный разговор двух горничных, когда она пряталась за шторой, о том, что Лиза заболела после появления во дворце зеркала. То же самое писала и Вилена Агеева о тете Клаве. Рита рассердилась на себя за то, что она не слушала Грязеву, когда та читала дневник Вилены, а только и делала, что закрывала окна и вытирала воду с пола. Правда, дневник-то все-таки взяла, но ведь даже читать не стала – было поздно, просто пролистала и все, а утром стала собираться в Ильинск. А если бы прочитала, глядишь, уже бы и знала, как теперь быть.
А впрочем, так уж ей, Рите, необходимо что-то делать? Ведь еще немного, и они с Юрием Николаевичем вернутся в свое время.
Рита вспомнила заострившийся нос, разметавшиеся по подушке волосы незнакомой ей девушки, которой осталось жить всего лишь несколько часов, и поняла, что не сможет спокойно существовать, если хотя бы не попробует ей помочь.
Рита вбежала на второй этаж, в комнату Лизы. Все было без изменений. Может, уже поздно? Может, уже вообще ничего нельзя сделать?
На тумбочке догорала свеча.
Вдруг Рите показалось, что по стене опять пробежали какие-то тени.
Точно, пробежали, а потом появились буквы, сложившиеся в слово: ДНЕВНИК!
Выходит, дом предлагал ей вспомнить, что было написано в дневнике Вилены, и действовать так же! Но как же она может вспомнить то, чего почти не слышала и не читала?
А может…
Кажется, Юрий Николаевич говорил о том, что есть разные виды памяти, в том числе зрительная. Это – раз.
Что еще? Что иногда, чтобы не перегружать сознание, информация переносится в подсознание и там хранится. Это – два.
И, наконец, три – Рита вспомнила, что не только держала, но и листала дневник Вилены Агеевой. А что если сейчас попытаться мысленно его пролистать?
И Рита будто увидела каллиграфический почерк. Листай. Листай дальше, – приказала она себе.
Пока мысленно листала, вдруг вспомнила: ведь видела она эту Вилену Агееву в музее школы, точно видела! И хоть фотография ее была так себе, какие фотки были в то время – черно-белые, нечеткие, все равно бросалось в глаза, какая хорошенькая была эта Вилена! Просто прелесть!
А под фотографией было написано: «Погибла смертью храбрых во время пожара, спасая урожай колхоза «Березовкий» в 1948 году».
И вот перед глазами словно побежали недостающие страницы того места, которое она не слушала. «Ну, тут мама заплакала, папа схватился за голову, а Прохор Федотыч продолжал:
– А вина моя вот в чем. Она же все время говорила, что по ночам из зеркала к ней какой-то мужик выходит вида такого, как будто из могилы, и стоит над ней, и ухмыляется. И с каждым днем она все больше силы теряет, а он становится все толще, уже и ребер не видать, а поначалу одни ребра и торчали. Я думал, что умом она тронулась, а сейчас думаю: а может, так и было?»
Ничего себе! Да это то же самое, что сейчас происходит с Лизой!
Так, дальше… Ага, кажется, это… Все, конечно, очень интересно, но время не ждет, и Рита решила читать выборочно, только то, что необходимо сейчас. Вот, например, что сказала Вилене баба Феня, когда бросила фасоль:
«Оказалось, что кто-то из знакомых тети Клавы сильно ей позавидовал, точнее – позавидовала, и пошла на кладбище, нашла безымянную могилку, ну, в которой неизвестно кто похоронен, зачерпнула горсть земли, прочитала какое- то заклинание и, придя как будто бы в гости к тете Клаве, бросила эту землю под кровать».
Дальше Рита пропустила, и довольно большую часть, а остановилась вот на чем:
«– А тетю Клаву можно спасти? – спросила я.
– Можно, – сказала тетя Феня. – Но только сегодня ночью.
– Но что, что надо делать?
– Да говорю, мала ты еще, девка!
Тогда я сказала, что не просто девочка, я – пионерка, и даже начала ей наизусть читать законы пионеров:
– Пионеры стелют постели своими, а не чужими руками.
– Пионеры моются тщательно, не забывают мыть шею и уши, чистят зубы и помнят, что зубы – друзья желудка.
– Пионеры стоят и сидят прямо, не горбясь.
– Пионеры не боятся предлагать свои услуги людям…
– Все-все, хватит! – сказала баба Феня, и, наверное, ей так понравились наши пионерские законы, что она сказала: – Ладно, девка. Я поняла, что человек ты серьезный, значит, надо сделать так…»
Оказалось, что человек, который первый раз сходил на могилку, должен сходить туда второй раз с 13 на 14 ночь, и если он этого не сделает, то непременно заболеет, а если сделает, то проживет еще сто лет как молодой.
Рита пролистала еще несколько страниц и вот, кажется, нашла самое интересное. Здесь Рита даже дату запомнила:
«16 августа 1935 года.
Утро, 10 часов 35 минут.
Я вышла из дома, встала на крыльце. Темно – ночь все-таки. Страшно. Думаю, постою немного и домой. Вдруг стало совсем темно. Это погасло окно у нашей соседки – тети Ульяны, лучшей подруги тети Клавы. Я решила, что она легла спать – ей же тоже утром идти на работу, и уже открыла дверь, чтобы войти в дом, как почти тут же скрипнула калитка – это тетя Ульяна куда-то пошла, и очень быстро.
Тут уже мне было не до страха: я побежала следом. Интересно, куда она идет? И хотя я понимала куда, не хотела в это верить. Неужели это из-за нее тетя Клава при смерти? Выходит, что близкая подруга ей так позавидовала, что решила свести ее в могилу?
И все-таки страх пришел. Я ж говорю, что я всего боюсь, особенно кладбища и темноты. Сейчас было и то, и другое.
Несколько раз я поворачивала обратно, но потом вспоминала, что пионер – всем ребятам пример, а еще что пионеры стелют постели своими, а не чужими руками, почему-то именно этот закон мне нравится больше всего, и шла дальше. Еще и Мишка Полотенцев «помогал» – я вспоминала о том, что после этого случая он обязательно в меня влюбится, и шла дальше.
И все-таки темно… Кладбище… И страшно…
Страшно еще и от того, что я боялась – вдруг тетя Ульяна обернется, увидит меня и… И никто меня больше не увидит. А так хотелось, чтобы еще увидели!
Не помню, как я все-таки дошла за тетей Ульяной до кладбища. Вот где особенный страх! Но теперь уже надо было довести дело до конца.
Я спряталась за какой-то памятник (хорошо, что я маленького роста), и когда тетя Ульяна ушла, подошла к той могиле, где она только что стояла, стала чертить по углам кресты и читать заклинание».
И дальше было написано заклинание, которое Рита тоже успешно прочитала.
