– Ой, нет, мисс, то есть да, мисс… – выдавила из себя Роуз. За спиной у мисс Локвуд Флоренс передразнивала ее. – У меня есть записка! – выдохнула она, подавая ее мисс Локвуд.
Воспитательница нервно развернула ее и принялась читать, бормоча себе под нос:
– Трудолюбивая… вежливая… скромная… Это замечательно, Роуз…
Флоренс тем временем изображала нимб из метелки и с трудом сдерживала смех.
Мисс Локвуд обернулась и шлепнула Флоренс запиской по лицу:
– Окна, Флоренс! Роуз, пойдем ко мне в кабинет. Выпьем чашечку чаю!
Роуз отправилась вслед за ней, помахав Рут и Флоренс. Чай! Неслыханное дело – выпить чаю с мисс Локвуд! Но она больше не воспитанница приюта. К этому трудно привыкнуть.
Она почти никогда не была в кабинете мисс Локвуд. Некоторым старшим девочкам – фавориткам – разрешалось заходить сюда, чтобы вытирать пыль, но в основном здесь бывали только те, у кого имелись Реликвии. Роуз пару раз подглядывала в замочную скважину, да еще Мэйзи рассказывала ей о накрытом стеклянным колпаком подносе с печальными предметами из прошлого. Сейчас он стоял на столе у окна. Она напомнила себе, что где-то здесь должен быть стеклянный глаз мисс Локвуд.
Мисс Локвуд занялась чайником и крошечной спиртовкой. Она выбрала чашки из буфета в углу – на секунду засомневавшись, какие выбрать. Не с золотыми краями, Роуз заслужила только расписанные цветами. Все это время директриса, не переставая, говорила, как она рада, что Роуз по нраву ее новое место и что экономка весьма лестно отозвалась о воспитании в приюте. А Роуз вежливо сидела на краешке стула и ждала удобного момента.
Наконец она просто заговорила, когда мисс Локвуд умолкла на минуточку, чтобы разлить чай.
– Можно мне будет повидаться с Мэйзи, мисс?
– Мэйзи? – Мисс Локвуд нахмурилась. – Ах, Мэйзи! Нет-нет, мне жаль, Роуз. Мэйзи у нас больше нет.
Роуз уставилась на нее. Мэйзи нет? Как так?
– Она… она не умерла, мисс? – Несколько девочек умерли в приюте в прошлом году, когда была эпидемия скарлатины: хотя здесь тщательнейшим образом поддерживали чистоту, при таком количестве детей в замкнутом пространстве болезнь распространилась быстро.
– Нет! – Мисс Локвуд слегка покачала головой. – Эти ужасные мухи! – пробормотала она. – Жужжат и жужжат.
Роуз не видела никаких мух, но вежливо кивнула, с нетерпением ожидания продолжения.
– Нет, конечно, она не умерла… Нет, Роуз, с Мэйзи случилось нечто прекрасное. За ней пришла ее мама. – Глаза мисс Локвуд наполнились слезами; она достала из мешочка, висевшего у нее на поясе, маленький кружевной платочек и изящно высморкалась. – Это было так трогательно – столько радости спустя столько лет. Мама Мэйзи, миссис Джеймс, совсем расчувствовалась.
– Ее мама? – глупо переспросила Роуз. – Правда?
– Да-да, знаю, это так редко случается. И такая зажиточная семья, Роуз! Такое богатство! Миссис Джеймс приехала в собственной карете и забрала малышку Мэйзи с собой! – Мисс Локвуд улыбнулась. Очевидно, воссоединение Мэйзи с семьей произошло в полном соответствии с ее самыми романтическими фантазиями. – И Мэйзи вспомнила свой кораблик! – добавила она, промокая слезу.
– Кораблик? – спросила Роуз неожиданно резко.
Мисс Локвуд отняла платок от лица и помахала им в воздухе, словно отгоняя мух.
– Да, Мэйзи вспомнила тот день, когда потеряла родителей. Она пускала игрушечный кораблик. Так печально. Ее мама разрыдалась, когда Мэйзи рассказала ей, она не думала, что та все помнит. И на Мэйзи было розовое пальто, ее любимое. Миссис Джеймс пришлось попросить у меня платок, когда Мэйзи рассказала ей о нем.
Кораблик! Кораблик, который Роуз выдумала, – как это может быть?! Роуз была уверена, что придумала эту историю! Неужели все оказалось правдой? Может быть, она как-то оживила детские воспоминания Мэйзи…
Роуз сидела и таращилась на натертые до блеска половицы, пытаясь разобраться. Ей было так же стыдно, как незадолго до того перед дверями приюта. Это она пришла с радостными новостями! Она шла рассказать Мэйзи все, что с ней случилось, а теперь Мэйзи вообще нет! Она нашла себе дом! Как ни странно, Роуз даже обиделась. «Ты глупая эгоистка, – сердито сказала она себе самой. – Мэйзи, должно быть, так счастлива».
– Наверное, я никогда ее теперь не увижу, – тихо проговорила она.
Мисс Локвуд сочувственно покачала головой:
– Пожалуй, это к лучшему, дорогая. У Мэйзи теперь другая жизнь. Конечно, теперь ее надо называть Альбертой.
– Альбертой? – Роуз стало смешно. Худенькая малышка Мэйзи была совсем не похожа на какую-то Альберту. – Альберта Джеймс, – прошептала она. Это звучало по-настоящему. Как настоящее имя. Она заморгала, глаза странно защипало, и она одернула себя. Нельзя же быть такой сентиментальной, как мисс Локвуд.
Маленькие часики на каминной полке прозвонили, и Роуз подпрыгнула.
– Мне пора идти, мисс, надо возвращаться. Спасибо, что позволили мне навестить приют и рассказали новости. Пожалуйста, передайте остальным от меня наилучшие пожелания.
– Конечно, дорогая. – Мисс Локвуд встала, шурша юбками.
Роуз пошла к двери, по пути бросив взгляд на странную коллекцию бумажек, маленьких портретов и разнообразных дешевых украшений, лежавших под стеклянным колпаком.
– Приходи к нам еще, Роуз, – любезно сказала мисс Локвуд, открывая ей входную дверь.
Она все еще стояла на верхней ступеньке и смотрела ей вслед, когда Роуз оглянулась на углу улицы. Мисс Локвуд помахала платком, а затем нахмурилась. Мухи явно все еще беспокоили ее. Некоторые девочки утверждали, что мисс Локвуд хранит джин в серебряном молочнике в своем кабинете, и Роуз никогда им не верила. Но сегодня директриса определенно вела себя странно.
Роуз шла домой, думая о Мэйзи. Альберта Джеймс. Ее волосы отрастут, и она снова станет пухлой, какой была в детстве в своем розовом пальто. Было сложно вообразить это – и сложно поверить. Что-то здесь не так. Она могла лишь представить Мэйзи в кладовой, с цепочкой медальона, намотанной вокруг пальцев, жадно его изучающую серыми глазами на сером лице.
Неожиданно Роуз остановилась как вкопанная прямо посреди тротуара, отчего ее чуть не задавила огромная детская коляска, которую толкала перед собой элегантно одетая няня. Роуз машинально извинилась и отошла в сторону; сердце ее лихорадочно забилось.
Маленькая девочка в розовом пальто. Медальон.
Роуз действительно придумала это пальто, потому что видела его в тот вечер, когда рассказывала историю, в воскресенье, всего десять дней назад, на девочках, которые проходили под окном.
А медальон – он стоял у нее перед глазами – все еще был на подносе. Несколько минут назад он лежал там грязный и потертый, с порванной цепочкой. Мэйзи никуда бы не уехала без него, так ведь? Без самого дорогого?
