— Ты знаешь, мне понравилось, когда мною восторгаются.
— Да, это приятно, — рассмеялась Мадлен. — Но только не принимай ничего всерьез.
— Не беспокойся, — сухо молвила Диана. — Я слишком много знаю о людском тщеславии. Известно мне и то, что красота — вещь проходящая. Словом, не стоит тревожиться: моя голова кругом не пойдет.
В темноте кареты сверкнула улыбка Мадлен. Слова девушки в который раз показали, насколько та лишена самонадеянности. Вот если бы Дианой всю жизнь кто-то восторгался, то, наверное, у нее был бы совсем иной характер. Сама Мадлен не была лишена тщеславия и понимала, в чем проигрывает Диане. Но, хоть ее нельзя было назвать святой, она сделает все возможное, чтобы защитить свою протеже от таких, как Везель.
Несмотря на то что к утру настроение Дианы улучшилось, она уже не горела желанием ехать на прогулку с Сент-Обеном. Впрочем, у нее не пропало желание узнать, что же кроется за его внешней суровостью, к тому же возможность провести с ним почти весь день могла пойти только на пользу Диане.
Лорд Сент-Обен заехал за Дианой ровно в десять часов. Диана и Мадлен поджидали его в салоне, и девушка обратила внимание на то, что у виконта мрачноватый вид для человека, который собирается приятно провести день. Признаться, Диана была немного разочарована, но напомнила себе, что накануне Джерваз поначалу тоже был невесел, но потом настроение его улучшилось. Раз так было вчера, то может повториться и сегодня.
Встав, Диана тепло улыбнулась виконту, и его серые глаза заблестели от удовольствия, когда он склонился к ее руке. Господи, оказывается, его светлость любят, чтобы ему улыбались! Впрочем, думала Диана, может, ему просто понравился ее костюм для верховой езды.
— Вы очень пунктуальны, — заметила девушка. И, взмахнув рукой, добавила:
— Кажется, вы не знакомы с моей приятельницей? Мадлен, это лорд Сент-Обен. Мисс Гейнфорд.
Виконт и Мэдди лениво оглядели друг друга, но обменялись вежливыми приветствиями. Раз уж лорд Сент-Обен, возможно, будет часто бывать здесь, то им лучше познакомиться. К тому же если он сумеет понравиться Мадлен, то она, может статься, прекратит свои постоянные нападки на него…
Усадив Диану на Федру, виконт задержался возле лошади.
— Миссис Линдсей, вы не утомились после вчерашней прогулки? — спросил он. Диана грустно улыбнулась:
— Признаться, некоторые части тела, о которых не принято говорить вслух, напоминают мне о том, как давно я не ездила верхом.
Напряженное выражение исчезло с его лица, серые глаза заблестели:
— Это неудивительно, — молвил Джерваз. — После пятимесячного плавания на корабле со мной произошло то же. — Если вы думаете, что массаж может помочь этим самым частям тела, о которых не говорят, то я с радостью могу предложить вам свои услуги. — Усмехнувшись, виконт вскочил на коня. — Только не подумайте, что в моем предложении есть что-то неприличное. Нет, уверяю вас. — Джерваз легко подвел коня к кобыле Дианы. Их колени едва не соприкасались. — Я мог бы и догадаться, что вы неважно будете себя чувствовать сегодня. Хотите, можем не кататься верхом, а развлечемся как-нибудь иначе, например, наймем лодку и поедем вверх по реке?
Девушка была тронута: она не ожидала, что виконт столь заботлив.
— Вы очень добры, милорд, но, думаю, со мной все будет в порядке, когда я разогреюсь как следует. До вчерашнего дня я не понимала, как соскучилась по верховой езде. Просто моему телу надо снова к ней привыкнуть.
— Означает ли это, что лошадь, взятая на время, становится дареной лошадью? — с улыбкой произнес Брэнделин, направляя своего скакуна вниз по Чарльз-стрит.
— Нет, но признаюсь: решимости у меня поубавилось, — промолвила Диана. Они повернули на запад, в сторону Ричмонд-парка. — У меня не было лошади лучше Федры. Я даже удивилась, что вы позволили мне ездить на ней — ведь вы не знали, что я за всадница.
— Я и сам удивился этому, — улыбнулся виконт: ему было нелегко отдать прекрасную кобылу незнакомке. Но, поняв внезапно, что Диана могла обидеться на его слова, Джерваз вопросительно взглянул на нее.
Прекрасные голубые глаза девушки мягко сияли.
— Полагаю, вы не любитель тратить время на пустую болтовню?
— Нет, но я стараюсь не быть грубым. — Помолчав, он добавил:
— Во всяком случае, предпочитаю, чтобы моя грубость была намеренной, а не случайной.
Диана рассмеялась таким звонким смехом, что Джервазу захотелось присоединиться к ее веселью.
— Ну и ну! — воскликнула девушка. — И часто ли вы бываете грубым намеренно?
— Нет, не слишком часто, — отвечал Джерваз, не в силах сдержать улыбки. — Предпочитаю прибегать к намеренной грубости лишь тогда, когда хочу обратить на что-то внимание.
Они проезжали по уличному рынку, и им пришлось прервать беседу — надо было миновать большую толпу. Хоть, похоже, миссис Линдсей и получала удовольствие от его общества, Джерваз чувствовал себя неуверенно. Ему ни разу не приходилось ухаживать за своими прежними любовницами, хотя, надо сказать, ни одна из них не была так умна, как миссис Линдсей. К тому же Брэнделин не представлял, чего его спутница ждала от него.
Впервые в жизни виконт постигал искусство флирта. Может, леди ждет остроумных шуток? Комплиментов? Заявлений о пылкой страсти? Джерваз надеялся, что это не так. Диана и впрямь внушала желание, но у него не было ни малейшего желания лгать о любви. Виконт предпочитал иметь дело с дамами легкого поведения именно потому, что они не требовали серьезного отношения.
Миновав деловой район, они оказались в пустынном месте. Джерваз украдкой взглянул на свою спутницу. Женщина была так прекрасна, что у виконта дыхание перехватывало. Ее идеальный классический профиль портил лишь маленький, чуть вздернутый нос. Блестящие волосы цвета красного дерева спадали на плечи бесчисленными кудряшками. Девушка была очень юной и невинной на вид. Даже сейчас казалось, что ее пухлые губки тронуты легкой улыбкой.
Джервазу вспомнилось, как он целовал эти губки, его голова пошла кругом, и он лишь усилием воли заставил себя смотреть на дорогу. Он с ума сойдет, если немедленно не перестанет думать о ней. Диана одним своим присутствием лишала его спокойствия. Впрочем, девушка сама помогла ему отвлечься:
— И где же вы путешествовали целых пять месяцев? — спросила она, когда они остановились, чтобы пропустить стадо овец.
— Я был в Индии. Пять месяцев туда и пять — обратно. Почти целый год в дороге лишь для того, чтобы добраться до места службы и вернуться.
— Ах, Индия! — мечтательно воскликнула девушка. — Эта страна всегда зачаровывала меня. А вы долго там пробыли?
— Около пяти лет. Я был в армии, под Веллесли. Овцы почти перешли дорогу, и всадники смогли продолжить свой путь.
— Вернулся в Лондон два года назад, после смерти отца.
