— Надо же, — заметила девушка, — чтобы сделать кошку полосатой, природа все ее волоски раскрасила в разные цвета. Тебе никогда не приходилось задумываться о том, сколько дел пришлось переделать нашему Господу?
— Нет, — рассмеялся Джерваз. — По крайней мере никогда не задумывался о таких вещах, глядя на кошек.
Диана серьезно посмотрела на него:
— А ты веришь в судьбу, веришь в то, что ход человеческой жизни предопределен?
— Ты все время говоришь о таких вещах, которые мне и в голову прежде не приходили, — произнес виконт, приближая лицо к голове Дианы.
Она выдержала его взгляд.
— А вот я все время думаю об этом. Я впервые пришла в салон Гарриет Уилсон, и ты тоже. Ты не думал о том, что какая-то сила привела нас туда в один день?
Сент-Обен задумался, вспомнив, как его толкнуло к Диане, когда он пришел к Гарриет. Но нет… пожалуй, это было лишь физическое влечение…
— Нет. Это произошло случайно, — возразил он.
Девушка положила руку ему на сердце.
— А вот я считаю, что мы должны были встретиться, — настаивала она.
Ее прикосновение возбудило Джерваза, но он все же был с ней не согласен:
— Если бы мы не встретились, я бы нашел себе другую любовницу, а ты — иного покровителя. Я бы, конечно, много потерял, но ты, возможно, и выиграла бы.
В ее голубых глазах таилась извечная женская тайна.
— Нет, никто другой не подошел бы мне. — Увидев, что виконт недоуменно смотрит на нее, девушка поспешила улыбнуться. — Бедняжка, я опять что-то не так сказала, и ты недоволен! Не переживай! Может быть, в один прекрасный день ты изменишь свою точку зрения. А эта ночь — не для глупых размышлений.
Переложив котенка в ноги, Диана склонилась над Джервазом и стала осыпать мелкими поцелуями его грудь. Он откинулся на подушки, а девушка опускалась все ниже. Дыхание виконта стало прерывистым. Он верил в случай, а не в судьбу, но не мог отрицать, что встреча с Дианой — один из самых счастливых случаев в его жизни.
Внешне ничего не изменилось. Поскольку проходила сессия парламента, а Сент-Обен был членом палаты лордов, то у него оставалось меньше свободного времени, но он все равно часто приходил к Диане. Он покидал ее на рассвете, сожалея о том, что вынужден уходить. Барьеры, которые в Обенвуде были чуть отодвинуты в строну, вновь встали между ними прочной преградой.
Если погода позволяла, они катались рано утром верхом, и Джеффри составлял им компанию на своем пони, когда в школе не было занятий. Они втроем были почти похожи на семью. Диана была довольна ходом вещей, хотя ее беспокоило, что сын будет очень переживать, если Сент-Обен расстанется с нею.
Итак, как уже говорилось, внешне все было спокойно, но… Диана чувствовала, что под внешним спокойствием нарастает напряжение. Иногда, думая, что Диана не замечает, Джерваз смотрел на нее с каким-то странным, непонятным ей, выражением. Их эмоциональная связь становилась все крепче, и она чувствовала, что в нем поднимается какая-то темная сила. Они занимались любовью с такой страстью, и Джерваз был так требователен, что иногда Диане казалось, что от наслаждения она забывает саму себя.
Но… это ощущение не владело всем ее существом. Какая-то часть ее души хотела покориться виконту, выполнить все его просьбы, однако чувство самосохранения было сильнее. Она не могла безоглядно доверять виконту до тех пор, пока он не признается ей в любви.
Поэтому Диана подчинилась естественному ходу событий, дорожа каждым мгновением, проведенным в обществе любимого. Девушка понимала, что не торопить события было настоящей трусостью, но вера в судьбу подсказывала, что со временем все проблемы разрешатся. Ей оставалось лишь молиться.
Глава 15
Весной 1808 года империя Наполеона дала первые трещины на Пиренейском полуострове. Бонапарт вынудил Фердинанда VII — испанского короля — отречься от престола и посадил на его место собственного брата Джозефа. Но Фердинанд был очень популярен в народе, и горячие испанцы подняли восстание.
Сидя в своем кабинете в Уайтхолле, Джерваз собирал и оценивал информацию об испанских событиях, и эта информация радовала его.
В апреле сэру Артуру Уэлсли было присвоено звание генерал-лейтенанта. Он направлялся приказом во главе войск в Венесуэлу — на помощь тамошним революционерам. Но сэру Артуру так и не суждено было попасть туда: Испания и Португалия обратились к Британии за помощью в борьбе против Наполеона, и ему пришлось отправиться на Пиренейский полуостров. Джерваз использовал все свое влияние, чтобы помочь бывшему командиру, и не сомневался, что Уэлсли оправдает доверие людей, которые поддержали его.
В этот день сэр Артур приехал в Лондон, чтобы наедине поговорить с виконтом об одном касающемся их обоих деле. Дабы никто не помешал их беседе, генерал пришел в дом к Сент-Обену.
Джерваз принял гостя в библиотеке. Наполнив бокалы портвейном, виконт уютно устроился в ожидании разговора. Долго ждать не пришлось — Уэлсли заговорил о цели своего визита сразу:
— Вы знаете о маркизе де ла Романа? Джерваз утвердительно кивнул — Это один из самых известных испанских генералов. Он сейчас в Дании, несет гарнизонную службу и верен Наполеону.
Подавшись вперед, Уэлсли взволнованно произнес:
— Романа — испанский патриот. Если бы он знал, что на самом деле происходит в Испании, то ни минуты больше не стал бы служить императору. — Генерал слыл спокойным человеком, но теперь его глаза горели возбуждением, он выглядел моложе своих лет. — Если бы кто-нибудь уведомил маркиза о смещении короля Испании, королевский флот перевез бы генерала с его войсками на родину, где они могли бы противостоять Бонапарту.
Джерваз нетерпеливо взмахнул рукой:
— Мне это известно. Чего, черт возьми, мы только не делали, чтобы передать сообщение маркизу!
— Мне следовало бы догадаться, что вам все известно, — усмехнулся сэр Артур. — И каковы же результаты?
— Четверо наших людей погибли при попытке сделать это. — Голос Джерваза дрогнул.
Он знал всех этих людей и чувствовал себя в ответе за их смерть.
— Простите, но мы должны попробовать еще раз. Моих войск недостаточно для сопротивления французам на полуострове. А у Романа — девять тысяч отлично обученных солдат. Для нас это огромное подкрепление. В этом случае нам удастся разбить войска Наполеона. А потом…
Сэр Артур мог и не договаривать. Если французов удастся прогнать с Пиренейского полуострова — тупиковой ситуации конец. Война могла бы перейти во Францию, к самому Бонапарту. Мир в Европе настанет только тогда, когда император будет побежден.
— Я понимаю, что поставлено на карту, — быстро проговорил Джерваз.
Откинувшись на спинку кресла и попивая мелкими глотками портвейн, Сент-Обен придался обычным размышлениям. В последнее время его интересовали лишь две вещи — как Британия может повлиять на ситуацию в Европе и Диана. Признаться, Диана чаще занимала его мысли. Это из-за нее он откладывал принятие неизбежного решения. Еще раз обдумав все как следует, он заговорил, осознавая, что, произнеся вслух то, чего так боялся, он уже не сможет отказаться от своих слов:
