Передав горшок Марфе Никаноровне, я вылез из погреба.
– Давай открывай, – сказала Марфа Никаноровна.
Я снял просмоленную тряпку и увидел в горшке золотые монеты. Мы их пересчитали. Ровно сто штук империалов (монета в десять рублей) различных годов чеканки, вероятно, собиралось не одним поколением ремесленников – предков Марфы Никаноровны.
Если посчитать, то это получается ровно тысяча золотых рублей. Огромная сумма, если учесть, что один золотой рубль обменивался на два рубля двадцать копеек ассигнациями, то получалось две тысячи двести простых рублей. Сколько лет эти деньги, как таланты, были зарыты в землю, не принося дохода своим владельцам? Можно сказать, что это прямой убыток, хотя это и способ сохранения заработанных капиталов. Каким образом они заработаны, об этом знает только один Господь Бог.
Как только 29 июля 1914 года была объявлена мобилизация, появилось распоряжение министерства финансов № 2096, которым прекращался свободный размен бумажных денег на золото. И мгновенно по всей России исчезли из обращения 629 миллионов золотых рублей, а валютные спекулянты стали обменивать сто золотых рублей по курсу восемьдесят пять или девяносто простых рублей. Так что владельцы золотых рублей потеряли и здесь, зато заработали спекулянты.
Я рассказал Марфе Никаноровне, что, если начнется война, а она начнется обязательно, правительство запретит хождение золотых монет и пользование ими будет сопряжено с убытками.
Второе. Через несколько лет мы все равно уедем отсюда, так как для продолжения карьеры нужно будет поступать в академию Генерального штаба (ГШ). Это три года жизни в Петербурге. Затем будет перевод в один из военных округов. Затем еще. То есть, если она выйдет за меня замуж, то ей придется ездить вслед за мной по местам службы. Поэтому обзаводиться здесь недвижимостью не имеет смысла. Деньги лучше всего положить в Сберегательный банк, дом придется продать, а после венчания она переедет на нашу съемную квартиру в городе. Мое жалованье увеличится примерно до одной тысячи ста рублей в год, и мы сможем нормально жить, подкапливая деньги на черный день.
– Делай, как знаешь, – сказала Марфа Никаноровна, – ты у меня хозяин и я тебе доверяю во всем.
На следующий день Марфа Никаноровна открыла счет в Сберегательном банке и положила туда две тысячи рублей. Я снял двухкомнатную квартиру в доходном доме на Атаманской улице, и в газете «Губернские ведомости» появилось объявление о продаже деревянного дома по месту проживания Марфы Никаноровны.
Рубикон перейден.
Глава 43
Получил официальное приглашение посетить Офицерское собрание штабов и управлений Сибирского военного округа по адресу такому-то.
Подполковник Шмидт сообщил о времени прибытия, и что меня будет представлять директор кадетского корпуса генерал-лейтенант Александр Ардалионович Медведев. Форма одежды парадная, при орденах.
На следующий день в газете «Губернские ведомости» появилось мое стихотворение, рассчитанное на заслуженных офицеров предотставочного возраста.
Мой старый конь стоит устало,
Жует овес в своем станке,
Служил в войсках мой конь немало
При неизменном седоке.
Он помнит дрожь перед атакой
И свист клинка над головой,
Затем в загон походкой шаткой,
А ночью слышен волков вой.
Он помнит шумные парады,
Когда гремит оркестров медь,
Овес отборный как в награду
И настроенье – песни петь!
Затем опять идет рутина,
Манеж, направо, рысссью – марш!
Сюда приходят как картины
Весь дамский свет и шляп плюмаж
Нам будто силы добавляет
И конь с поднятой головой
Орлом пред дамами летает
Или танцует перед той,
Что сводит всадника с ума
Лицом красивым, томными глазами,
А на балах – дерзка, умна,
Но пленена гусарскими усами.
Все это было так давно,
Течет неумолимо наше время,
И конь уйдет мой с табуном,
Последний раз ступаю в стремя.
Прощай, мой старый конь,
Не плачу я, соринка в глаз попала,
К твоим губам я приложил ладонь,
Иди, где наша не пропала?
В назначенный час я был в Офицерском собрании неподалеку от гарнизонной гауптвахты и крепости, где содержался заключенный Федор Михайлович Достоевский.
Я в парадной форме с эполетами и начищенной медалью «За храбрость» третьей степени (по статуту офицер носил только высшие степени Георгиевского знака отличия), Анненский знак и так сверкал позолотой, с шашкой на парадной портупее стоял в сторонке и дожидался приезда генерала Медведева, козыряя старшим офицерам и отвечая на приветствия младших офицеров. В той армии отдача чести являлась делом чести, и неотдание чести расценивалось как посягательство на честь. А вы знаете или помните, что делалось в Советской армии моего времени? Неотдание чести расценивалось как знак доблести нарушителя воинской дисциплины. Танкисты не приветствуют артиллеристов, пехота не приветствует кавалеристов, кавалеристы не приветствуют тыловиков, тыловики не приветствуют вообще всех, и это показатель не только деградации армии, но и деградации всего государства, которое не в состоянии иметь дисциплинированную и боеготовую армию, способную во взаимодействии всех родов войск разгромить любого врага.
Уважения между офицерами достигнуть нельзя, это живые люди. Неисполнение правил отдания чести можно искоренить за пару месяцев. Офицера, не отдавшего честь старшему по званию офицеру, арестовывать на двадцать суток; нижнего чина, не отдавшего честь офицеру, арестовывать на два месяца с содержанием в штрафных (дисциплинарных) батальонах. И о каждом таком случае сообщать в приказе Главного штаба с доведением под роспись до каждого офицера и каждого нижнего чина (в части касающейся).
Я вошел в собрание вслед за директором корпуса. Швейцар в чине младшего унтер-офицера принял от нас шашки и выдал номерки.
Собрание проходило в библиотеке.
Чтобы незнающим было яснее, поясню, что при офицерских собраниях по мере возможностей учреждались: библиотека, столовая, фехтовальный зал, гимнастический зал, бильярд, стрельбище и тому подобное, в которых проводились (устраивались) танцевальные и музыкальные вечера, домашние спектакли, лекции, сообщения, разборы и решения тактических задач и прочие мероприятия.
