Глава 48
Моя докладная записка быстро прошла все инстанции и была вынесена на обсуждение ВУК. И докладчиком назначен я! Это уже нечто.
Вероятно, Иноземцев Николай Петрович расписал меня в стихах и красках, если только что переведенного поручика из провинции назначили докладчиком по очень серьезному вопросу на комитете, который находится под председательством начальника Главного штаба и состоит из всех начальников управлений, начальника Академии Генерального штаба и десяти членов по Высочайшему назначению.
Это означает, что мой доклад разойдется по инстанциям и будет известен в высших кругах. Если доклад будет удачным, то карьера для полковника Иноземцева и его помощника обеспечена, если случится неудача, то поручика из провинции могут задвинуть обратно в провинцию и забыть о нем навсегда.
Мой доклад был небольшим, всего лишь пятнадцать минут и чертежниками из канцелярии комитета были подготовлены схемы царь-танка, мою схему танка как прототипа танка Т-34 и схему танка «Вездеход» конструктора Александра Пороховщикова, который бился со своим проектом во все двери. Этот танк в моем докладе не упоминался, но был припасен на случай возможных вопросов по нему. Кстати, в моем времени этот конструктор занимался конструированием самолетов, был дважды репрессирован и в 1941 году все-таки расстрелян как враг народа. Дед знаменитого советского киноактера Александра Пороховщикова.
Доклад был назначен на 30 августа. В назначенное время я вошел в конференц-зал. Слово мне предоставлял заместитель начальника Главного штаба, так как с марта 1909 года и по март 1911 года Главный штаб обходился без начальника в связи с бюрократической чехардой при назначении высших должностных лиц. Только в марте 1911 года начальником Главного штаба был назначен бывший командир 5-го армейского корпуса генерал от инфантерии Михневич Николай Петрович. В мое время после Октябрьской революции Михневич поступил на службу в РККА. Преподавал на Первых Петроградских артиллерийских курсах, в Артиллерийской академии (1919–1925). Умер в 1927 году.
Свой доклад я построил так, что отдал должное проекту царь-танка, как азиатской арбе, выполненной в металле, но без учета того, сколько нужно ослов или верблюдов, чтобы тянуть эту арбу.
Оглушительный смех прервал мое выступление.
Я рассказал, что изобретатель уже сделал маленькую деревянную модель своего танка с пружинным двигателем от граммофона. И эта игрушка шустро бегает и преодолевает препятствия, приводя в восторг детей. А если эту игрушку сделать из броневой стали, то она не сдвинется с места, потому что не известно, сколько потребуется патефонов для приведения ее в движение. Я не думаю, что после такого заключения Лебеденко со своей игрушкой прорвется в покои ЕИВ.
Я также доложил, что танк является прекрасной мишенью, возвышающейся на десять метров на любой местности, и будет уничтожен вторым выстрелом из любой полевой пушки, а потерявшие центровку колеса из-за поломки или повреждения спиц сомнутся, как японский зонтик.
Я уважаю труды профессора Жуковского и его племянников, но им лучше сосредоточиться на вопросах авиации, так как в этом вопросе наша страна отстает. Еще я предлагаю найти хорошего конструктора, который построит действительно перспективный тип бронированной машины, и я развернул рисунок танка Т-34, указав его примерные тактико-технические данные.
– Господин поручик, а вам знаком проект гениального конструктора Александра Пороховщикова? – задал вопрос один из генералов, членов комитета.
– Так точно, ваше превосходительство, – ответил я, – эта модель полезна тем, что она выявила многие недостатки, которых нет в представленном мною прототипе танка. Индивидуальный «вездеход» Пороховщикова, который застревает в неглубоком снегу и буксует в грязи, не сможет сыграть в современной войне существенной роли, разве что только для развлечения находящихся на позиции нижних чинов. Я бы предложил сделать стальные кирасы для штурмовых подразделений, которые будут прорывать оборону противника и снабдить всех солдат стальными шлемами с забралами, то есть второй защитной пластинкой, которая наверняка защитит от попадания пули в голову солдата. И времени на это мало. Япония аннексировала Корею, ущемив наши интересы на Дальнем Востоке. На Балканах Черногория объявила себя независимым королевством, выйдя из сферы влияния Австро-Венгрии. В Копенгагене прошел Конгресс Второго Интернационала, который объединяет социал-демократов, пытающихся превратить любую войну в социалистическую революцию. А России нужна победоносная война, чтобы поразить врагов внешних и внутренних.
Я сделал наклон головы в сторону председательствующего, показывая, что доклад окончен.
Сначала была тишина, потом моему выступлению поаплодировали. Чего-то я часто стал получать аплодисменты. А это все потому, что в школе хорошо учился, в училище тоже и старался читать как можно больше книг, утоляя все возрастающий интерес к новым знаниям.
Мой доклад не остался без внимания. Полковник Иноземцев стал генерал-майором и руководителем научно-технического отдела, а мне был пожалован чин штабс-капитана с назначением на должность старшего консультанта в этом отделе и выделен отдельный кабинет.
С Марфой Никаноровной мы отпраздновали мое повышение.
– За будущего генерала, – засмеялась жена и сказала: – Никогда не думала, что смогу стать генеральшей.
Марфа Никаноровна устроилась младшим врачом-интерном в Мариинскую больницу и стала готовиться к экзамену на врача. В свободное время мы гуляли по городу, ходили в театры и вообще старались быть в курсе светской жизни столицы.
Мой кабинет стал быстро заполняться технической документацией с прожектами всего и вся, а изобретатели осаждали мой кабинет. Пришлось взять технического помощника старшего писаря Терентьева Христофора Ивановича, который делал опись прожектов, и я по этой описи разбирался, что первостепенно, а что маловажно.
Проект царь-танка забраковали окончательно и в нынешней истории уже не будет встречи конструктора с ЕИВ и их игр с деревянной моделью танка. Зато я познакомился с профессором Жуковским лично.
Его превосходительство действительный статский советник Жуковский Николай Егорович по приезде в Петербург пожаловал ко мне в кабинет лично при полном параде в вицмундире со звездой ордена Станислава первой степени и орденом Святого Владимира третьей степени на шее.
– Милостивый государь, – грозно начал он, – прошу объясниться по поводу того оскорбления, которое вы нанесли мне на заседании ВУК с разбором проекта царь-танка.
Вот они круги по воде. Прав был Козьма Прутков, когда сказал свое незабвенное: бросая в воду кирпичи, считайте круги, ими производимые, иначе ваше занятие будет пустым времяпровождением. У меня еще на следующую неделю назначена встреча с полковником Федоровым, изобретателем автомата.
Я быстро встал, предложил профессору Жуковскому стул и отправил помощника в буфет за двумя стаканами хорошего чая с бутербродами. В буфете меня знали и никогда и ни в чем не отказывали, зная мою щепетильность в уплате всех долгов.
