Ладно, это лирика. В приемной меня сдали с рук на руки кавалерийскому ротмистру с петлицами полиции. Был кавалеристом, а стал полицейским. Бывает. Не пошла служба в армии, зато в полиции сделал головокружительную карьеру.
Я снял портупею с шашкой и поставил ее в угол в специальное деревянное приспособление, куда в гражданских учреждениях ставят зонтики.
В приемной Верховного правителя, хотя бы и временного, было много высокопоставленных чиновников и был свежий воздух. Никто не курил, так как Столыпин был сам некурящим и, еще заканчивая обучение в Санкт-Петербургском университете, написал диссертацию на экономико-статистическую тему «Табак (табачные культуры в Южной России)».
Я тихонько присел в уголок и стал размышлять над тем, что мне готовит день сегодняшний: заключение в Тауэр или «столыпинский галстук». Шутка. Куда попало «галстуки» не возили. Но зато я нахожусь в приемной автора «столыпинского вагона».
Ровно в два часа после полудня говор в приемной стих. Хозяин приехал в свой кабинет после обеда. Все стали шелестеть бумагами, оглядывая в последний раз то, с чем они пришли, понимая, что времени на разглагольствования им не дадут.
Вошедший в кабинет ротмистр-адъютант вышел через пять минут и жестом пригласил меня. Я встал и под удивленные взгляды посетителей пошел к дубовой двери.
– Говори четко и не разливайся мыслью по древу, – дал мне напутственный совет адъютант.
Я вошел в кабинет и оказался маленьким человечком на фоне массивного письменного стола, красной дорожки к нему и огромного ростового портрета ЕИВ в гвардейском мундире с огромной саблей и горностаевой мантией, ниспадающей с августейших плеч.
На фоне этого портрета даже высокий Верховный правитель выглядел коротышкой, чуть повыше меня.
– Ваше высокопревосходительство, штабс-капитан Туманов, – доложил я.
Столыпин, заложив руки за спину, подошел ко мне, стоящему у двери, и начал ходить поперек красной дорожки, поглядывая на меня так, как будто собирался вышвырнуть из кабинета этого офицеришку, который неизвестно как проник в высочайший кабинет.
Я стоял и, как положено по Уставу, провожал взглядом высокопоставленное лицо. Интересно, у кого первого закружится голова.
Наконец, премьер Столыпин остановился напротив меня и спросил:
– Так это вас называют Ангел?
– Пока называют так, – сказал я.
– Пока?! – чуть не взвился Столыпин. – Кем же вас будут потом называть?
– Архангелом, – спокойно сказал я. Терять-то мне было нечего. Обрету же я весь мир. Шутка. Последствия состояния в Коммунистической партии.
– Что вы наговорили проходимцу Распутину, который так разрисовал меня перед ЕИВ, что он меня оставил Верховным правителем? – спросил премьер.
– Правду сказал, – спокойно ответил я.
– Какую правду? – кипятился Столыпин.
– Что вы человек честный, но невыдержанный и плохо воспитанный, – сказал я. Тут я, конечно, перехлестнул, но как говорят китайцы, если не перегнуть, то палку не сломать.
– Проходите, – сказал Столыпин и показал на стул у приставного столика, а сам прошел и сел в кресло.
– Я слушаю вас, – сказал он.
– Извините, ваше высокопревосходительство, но это вы вызвали меня, а не я рвался к вам на прием, поэтому я хочу знать, по какой причине я вызван.
– Да вы что, издеваетесь надо мной? – рассвирепел Столыпин. Правильно говорили, что в запале он опасен.
– Совершенно не издеваюсь. Когда к Понтию Пилату привели Иисуса Христа, который называл себя Сыном Божьим, то прокуратор тоже не знал, что ему делать и как относиться к тем истинам, что говорил этот низкий человек. А он проповедал простые Истины. Не убивай. Не укради. Не возжелай жены ближнего своего. Не мечи бисер перед свиньями. И пусть правая рука не знает, что делает левая рука. И я пришел сказать, что если все останется так, как оно есть и если мне никто не поверит, то четырнадцатого сентября нынешнего года, в Киеве при посещении театра премьер Столыпин будет смертельно ранен агентом охранки, а восемнадцатого числа умрет в киевской больнице.
– Что за ерунда? – возмутился Столыпин.
– Через три года начнется Великая война, в которой примут участие с одной стороны Сербия, Российская империя, Третья французская республика, Британская империя, Австралия, Британская Индия, Канада, Новая Зеландия, Южно-Африканский союз, которые выставят сорок три миллиона человек, а с другой стороны Австро-Венгрия, Германская империя, Османская империя, Болгария, Королевство Польское, которые выставят двадцать пять миллионов человек. Всего погибнет десять миллионов человек, а раненых будет двадцать миллионов человек.
Столыпин молчал, и чувствовалось, что он не верил.
– И это еще не все, – продолжил я. – В феврале 1917 года в России произойдет революция. Все командующие фронтами выступят за отставку ЕИВ. Отречение будет подписано на станции Дно. В марте 1917 года ЕИВ вместе с семьей попытается выехать в Англию как английский генерал-адмирал и родственник короля Георга Пятого, но король официально откажется принять при королевском дворе опального российского императора Николая II с царской семьей и фактически запретит ему въезд и дальнейшее проживание на территории Великобритании. В 1917 году демократическая революция в России сменится пролетарской революцией и к власти придут большевики во главе с Лениным, которые перевезут ЕИВ с семьей в Екатеринбург и в 1918 году расстреляют всех, включая врача Боткина и всю прислугу. Дальше я не буду говорить, вам все равно это будет безразлично, начиная с восемнадцатого сентября сего года. Да, забыл. В 1916 году святого старца Григория Ефимовича застрелят и утопят в Неве подо льдом. Так что пусть ЕИВ в последний раз увидится со своим кузеном.
Глава 55
Столыпин молчал. Затем позвонил в колокольчик, и вошел адъютант. Столыпин отдал ему какое-то приказание. Адъютант кивнул и вышел в комнату для отдыха премьера.
– Как можно вам верить? – спросил Верховный правитель.
– Не знаю, – честно сказал я. – Я появился здесь в 1907 году. В течение года сдал экзамены за полный курс гимназии и классического университета. Поступил в военную службу, в течение одного дня стал зауряд-прапорщиком и командиром роты в кадетском корпусе. Сдал экзамены за полный курс военного училища и получил чин поручика. Награжден двумя медалями «За храбрость» на георгиевской ленте и Анненской медалью за заслуги. Сейчас работаю в Главном штабе и имею чин штабс-капитана.
– Я что-то слышал про вас, – стал припоминать премьер. – Что-то мне такое говорил генерал-губернатор Степного края, когда приезжал с докладом. Пойдемте, попьем чай, – и премьер предложил пройти в его комнату отдыха, откуда уже выглядывал адъютант.
В комнате был диванчик, кресло и между ними стоял столик на колесиках и на столике было накрыто для того, чтобы выпить пару рюмок и хорошенько закусить.
