Круг волновался, ходил волнами криков, поднятых кулаков и угрожающего лязга оружия. В центре его стояли двое, старавшиеся оказаться подальше друг от друга и поближе к остальному коллективу, что выходило не очень.
– Вот, выявили, командир, – пояснил солдат с нашивками прапорщика. – С самого того наблюдаем!
– Чего того? – капитан скрестил руки на груди, словно удерживая дистанцию от толпы, в которую неумолимо превращался отряд.
– Да как Петровича, царствие ему небесное, понесло, так эти попытались ломануть вам вслед. И всё, понимаешь, уговаривали и уговаривали, мол, помочь хотят. Мол, не дело. Потом, когда вы тело несли, вот этот рвался на подмогу. А теперь в разведку попросились, ты смотри, а! Разведчики!
– Мы не в разведку! Только за бэтээры глянуть! – закричал один из круга. – Это ж не дело, сидим тут, как чёрт-те что! Ни предполья, ничего! К нам сюда подобраться с гранатами – раз плюнуть!
– Вот и я о чём, – подытожил прапорщик. – Точно как товарищ майор говорили: будут пытаться выйти из расположения!
– Врёшь, гад! Якименко, паскуда такая! – заорал второй, надсаживая голос. – Я тебя, ворюгу х. ова, на штык надену, понял!
По кругу понеслись слова и фразы, среди которых читались: «карцер», «изолировать», «часовых приставить», «мутант», «перекинулся».
– А ну тихо! – капитан решительно раздвинул толпу. – Вас предупреждали? Предупреждали. Так теперь не жалуйтесь, пойдёте оба в карцер до выяснения. Завтра вас аналитики разъяснят. «Просто глянуть» вы, или…
– Нет! – завопил вдруг первый, отскакивая от злого спецназовца, что угрожал прапорщику Якименко штыком. – Нет! Я с ним не сяду! Не имеете права! На ночь вдвоём! Это не я, это он меня подговаривал!
– Пр-р-рекратить! – капитан раскатил «р» на весь плац и повёл автомат вверх стволом, намереваясь дать очередь, но было поздно.
Солдат прянул, заозирался с дико раззявленным ртом и совершенно дикими глазами оловянной масти. Горло его булькало, силясь выдавить новый заряд протестов, но не могло, запертое ужасом изгоя.
И он побежал. Как таран. Вон из враждебного кольца бывших товарищей.
Толпа колыхнулась и подалась в стороны. Раскатисто треснула очередь. Грудь несчастного взорвалась фонтанами брызг, почти чёрных в свете прожекторов. За спиной повисла на долю секунды такая же чёрная кисея, чтобы упасть на землю вместе с бойцом.
– Ну хватит! Какая падла стреляла?! Под трибунал! – Журавлёв пошёл по толпе, расшвыривая людей, словно кегли. – Ковальчук?! Ты рехнулся!? Покажи оружие! Порохом несёт! Ты – гад!
Звучный удар, кто-то в толпе рухнул под ноги. И быть бы беде ещё горшей, если бы капитан и подскочивший на шум Карибский не стали палить в воздух, что привело людей в подобие чувства.
Отбой играли в условиях дикого нервяка.
Да и отбой ли? Когда половина боится уснуть, а вторая половина наблюдает за первой… Качественно «отбиться» смогли лишь самые крепкие. Аккомпанементом служили вопли Ковальчука, запертого вместе с уцелевшим спецназовцем в кунге, который определили под автозак.
– Похоже, приплыли, – констатировал Крапивин на экстренной планёрке в штабе.
Присутствовали все старшие офицеры, судмедэксперт Канареев и гений сыска в качестве лишней светлой головы.
– Может, дать парням спирта? – предложила Вяземская. – По капле из НЗ не повредит.
– Ага, сейчас нажраться – самое оно! Если хлопнут по сто грамм, чёрт знает, чем закончится ночь! Так что отказать, – ответил Журавлёв.
– Нам точно не повредит. Канареев! Надели всех желающих. На колпачок. Может, полегчает. – Перст Карибского, сидевшего на своём обычном месте у стола, описал повелительную дугу.
Выпили, даже Татьяна, спирт на дух не переносившая. Не полегчало. Алкоголь не принёс ничего, кроме жжения в глотке, – слишком силён был заряд адреналина.
– Похоже, приплы-ы-ыли… – напомнил с топчана Крапивин, выбивавший нервические дроби по подлоконтику. – Чудом не дошло до бунта. Чудом.
– Ещё умные замечания от тебя поступят? – поинтересовался Карибский, развернувшись к консультанту вместе со стулом. – Нам, между прочим, надо проверить ещё почти две трети роты, а потом как-то умудриться свернуть следствие! А остались всего сутки!
– Умные? Обязательно. Первое: выспаться. Это обязательно, особенно вам, товарищ майор, и вашим мастерам психической дыбы. Второе: завтра допроверять роту. Если подтвердится вариант Калабрии, следственные действия можно считать выполненными. По крайней мере, будет что доложить. Третье: вне зависимости от результатов проверки завтра вечером распаковать «Алтай» и связаться с Центром. В любом случае необходимо запросить добро на эвакуацию. Ещё одна ночь, и гарантирую: люди не выдержат. Дойдёт до бунта или децимации. Не уверен, что нам улыбается стрелять каждого десятого, и это в лучшем случае. Потому что эти десятые могут начать стрелять в нас, причём без всяких мутантов.
– Толково. Молодцом, Крапивин! Сухпай трескаешь не зря! – Карибский вернулся к столу. – Если мы выявим мутантов, можно отступать, если не выявим, ну что же, сдадимся на карантин в Победограде. Но что-то мне подсказывает, что результат будет.
– И карантин в столице тоже, – пообещал Журавлёв. – Безотносительно результата. Бл-л-лин! Как же задолбал этот грохот! И жужжат же без остановки!
Спецназовский командир ткнул стволом автомата в стену, имея в виду звуки стройки. Надо сказать, что все без исключения сидели при оружии, при серьёзном оружии, кроме Крапивина, если не признать за таковое его винтажный маузер с двадцатизарядным магазином.
– Заостряю ваше внимание, граждане начальники, – сказал он. – Лучше всего озвучить наше решение насчёт эвакуации прямо сейчас. Или не случилось бы проблем – ночь только начинается.
– А вот это в самом деле толково! Разрешите утешить, майор? – обратился Журавлёв к старшему группы. – Разом утихнет, точно говорю. Народ, разумеется.
– Разрешаю. Идите, – и Карибский вновь повёл пальцем, поймав себя на мысли, что этакий государев жест начинает входить в привычку.
Заметил его и язва-консультант. Пока капитан собирался на выход, он передразнил командира:
– Ты прямо как Дмитрий Васильевич Лановой в роли Цезаря! Помнишь, давали в «Художественном»?
– Не блажи, ради Христа, Андрей. Тошно же!
– А чего тошно? Теперь всё чудненько. Сейчас капитан утихомирит бунтовщиков, завтра мы со всем разберёмся и – к мамочкам! Нет проблем! Главное, правильно поставить целеполагание!
Но проблемы были. Тёк вечер, плавно вливаясь в ночь. Планета вращалась вокруг своей оси и вокруг общего центра масс с Солнцем. А жизнь не уставала вносить правки в красоту чужих планов.
Капитан вышел из штаба, но буквально через минуту вошёл, нет, влетел обратно.
– Ковальчук повесился!!! – выдохнул он с порога. – Слышите?!
