Быть может, даже опытные знатоки купились на её сияющую красоту и юность?
Приглашения посыпались со всех сторон. Три сериала и ещё один полнометражный фильм за два года. Ведущие мастера ВГИКА ждали Ильичёву у себя для получения второго высшего образования. Без всяких сомнений ждали. Ведь Варя была не только Новой Великой Балериной, но и Будущей Великой Актрисой кино.
И что же Новая Великая?
В восемнадцать она поступила на… историко-филологический факультет университета. С гордо поднятой головой и неприступным видом.
– Буду учить детей! Балет ваш – дрыгоножество. А в кино сплошные пошляки. Отвяжитесь, не желаю, – таким было резюме на тему, а заодно и окончательная черта.
– Вот это поворот карьеры! – сказал тогда товарищ Брют.
Наверное, Варя просто устала. Такой накал чужого внимания выдержит не каждый. И не каждая девушка согласится жить среди шквала предложений руки и сердца, а заодно и вовсе похабных предложений, на которые оказались щедры её кинематографические коллеги.
Началась пыльная страда среди учебников, методичек и библиотек. На меньшее чем Великий Историк Варвара была не согласна. Природная гордость не подписала бы.
От балета остались лишь танцы в факультетской самодеятельности, где бывшая Великая выглядела стокаратным изумрудом в дубовой оправе. А ещё Варя добилась (кто бы сомневался) досрочного её зачисления на бронекопытную военную кафедру, которая готовила историков в мотострелки.
– Мотострелок Ильичёва… – молвил куратор курса майор Кравцов и только вздохнул, обозрев хрупкость будущего младшего лейтенанта Вари.
Во-вторых, зелёная карта.
В личной медкнижке Вари напротив линии генного набора стояли сплошные зелёные квадратики. Она была абсолютно здорова и обладала абсолютно нормальной линейкой генов. Что, согласимся, в мире после ядерной катастрофы тянет если не на бриллиант, то уж точно на золотой слиток в полный вес её невеликих пятидесяти трёх килограммов.
Товарищ Ильичёва была, и это самое главное, перспективной идеальной матерью. Уж который год мурыжили от ЦК к Минздраву и обратно закон «О евгеническом отборе», где подобные Варваре числились в списке первостепенной важности.
Короче говоря, судьба оделила её полной горстью. Разве что на рост поскупилась. Сама она определяла его как «вполне средний». До честного «вполне» не доставало, наверное, сантиметра три, а то и все пять. Ноги зато были на зависть. Прямо-таки невероятной длины, если смотреть в пропорциях.
В биографии всего одна чёрная полоса (зато самого мрачного оттенка). Мама пропала без вести, когда Вареньке было десять лет. Отца она не знала, так что мама была всем, и это всё исчезло в одночасье. Кто другой мог заработать травму на всю жизнь, сломаться. Но только не гражданка Ильичёва.
Не из того материала её замесили и выковали. На её душу из горних сфер поступил булат высшей пробы, легендарный хорасан, который не сломаешь, сколько ни гни, и не затупишь даже ударами о наковальню.
Например, мама сгинула, навещая своего отца в Пустоши. Первый раз собралась к родителю. Первый раз оказался последним.
Надо ли говорить, что в Пустошь одинокая женщина могла попасть лишь с оказией? Но оказия не помогла. Целый караван канул без следов. Такое бывает в диких местах, где разместился на жительство старый упрямый пень, хоть и нечасто.
Так вот, Варенька постановила посещать единственного родного человека минимум раз в год, чего бы это ни стоило. Собственный план она претворяла в жизнь с завидным упорством, доводя до истерики военных и спецразведчиков, когда прибивалась к конвоям или даже рейдовым отрядам.
Она сделалась своего рода знаменитостью. С отрицательной, разумеется, нагрузкой. Лично полковник Дворкович, заместитель всесильного шефа спецразведки генерала Кречета, не раз карал подчинённых за слабохарактерность и строго велел: «Слать балерину на х..!»
Подчинённые слали.
Не помогало.
Варю в дверь, она – в окно.
Таким манером девушка заслужила немалый авторитет среди личного состава – от офицерства до рядовых. Её стали почитать за талисман (или что-то в этом роде), да и приятно было солдатам водить в поле не просто так, а красавицу.
Ведь любая мужская компания, с какой стороны ты её ни разверни, если без женщин, получается как полк без знамени. Вроде всё то же самое, а гордости нет.
Вот ради гордости Варю с собой и брали.
И перед начальством покрывали, невзирая на регулярно обновляемые следы командирского пенделя в задней полусфере.
Перед Новым годом должен был состояться традиционный заезд к дедушке. Зимняя сессия отгремела, начинались каникулы, да и не девочка уже – третий курс, взрослый, считай, человек! Самостоятельный. Кто такую остановит?
Кстати, истерикой на «занозу» реагировали не только военные. Дед тоже. Будь его воля, законопатили бы Вареньку в Победограде.
* * *
– Приехала, – сказал Дед, обреченно уронив руки.
– Приехала, – ответила Варя и бросилась ему на шею, расцеловала в морщинистые щеки. – И гостинцев привезла! Вот!
Она споро сняла рюкзак и собралась его расстегивать.
– Отставить! – Дед не кричал, не рявкал, но стальные нотки в голосе проступили столь ощутимо, что Варя сразу же свою идею оставила и даже вернула рюкзак на законное место за спину.
Стояли оба под соснами на обочине дороги, проложенной для конвоев из Победограда. Дорога называлась гордо: Калужская трасса. Только никакая то была не трасса, а обычный просёлок с грунтовым покрытием, которое по весне приходилось ровнять инженерной машиной. В народе её именовали запросто: Калужанкой, что куда крепче сцеплялось с реальностью, нежели ответственное звание «трассы».
Дедово «отставить» насчёт распаковки рюкзака и немедленных гостинцев, таким образом, следует признать более чем разумной командой. Не лучшее это место – вечерняя Калужанка. Не стоит вот так без оглядки рассупониваться.
Но поймите и Варвару.
Деда она любила и нешуточно скучала, высчитывая дни до очередного свидания. Девичьи эмоции далеки от соображений логики. Хотя не вполне.
Стояли оба не одни, а в представительной компании.
На дороге рокотал холостыми оборотами военный конвой. Десятка два грузовиков, из-под каждого тента виднеются стволы охранения. Спереди и сзади – пара БТР, в центре – колонны командно-штабная машина, развесившая солидный набор антенн, от которых, впрочем, мало проку в аномальных районах. В авангарде слышался говор могучего сердца танка. Новейший Т-80-С только что проехал во главе конвоя.
Видать, важный груз везли армейские, если начальство расщедрилось на прожорливое бронированное чудовище!
Так что определённые основания для беспечности у Варвары имелись.
Деду, однако, нарушение дисциплины не понравилось, да и вообще – всё не понравилось. Он неуклюже отстранил от себя внучку и повернул в сторону КШМ. Пытался не показаться грубым, но именно грубым он и показался. Всякие нежности были ему в диковину. Отвык в лесу.
