Но вернёмся к ребятам из КГБ.
От этих парней слова не допросишься, но когда в расположение стали прибывать всё новые и новые сотрудники, да сверх всякой необходимости, всем стало ясно: грядут перемены.
– Слушай, Дед, зайди ко мне. – Паша собирался со службы, сдав отчёт о расходе боеприпасов в штаб роты, и шёл себе по коридору, где его поймал командир, капитан Гриневицкий. – Да не смотри ты, как девочка-полонянка! Надо покалякать.
– Ну, есть… – и Паша вошёл в дверь кабинета.
– Присаживайся, – капитан показал на стул. – Как оно после отпуска? Несладко?
– Тащ капитан, я из отпуска вернулся в сентябре, а уже октябрь – привык.
– Давай уже на «ты», служебное время вышло, – Гриневицкий налил в стакан воды из графина и шумно с нею расправился. – Как на личном фронте? Как у тебя с Марусей?
– С Марусей… – Паша пригорюнился. – С Марусей-то нормально, с мамой Евгенией Ильиничной ненормально.
– Если будущая тёща – зверь, подумай, стоит ли вообще жениться. – Капитан наставительно поднял палец. – Пусть мой печальный пример будет тебе уроком, юноша. Тёща – это то, кем станет твоя невеста сразу после женитьбы. Или не сразу, но точно станет.
– Дима! – сердечно взмолился Павел. – Ты-то хоть не мытарь! Какая женитьба! Мама Женя меня к Марусе близко не подпускает, уж куда там жениться! Знаешь, что говорит: нечего тебе делать за военным! Будет месяцами пропадать на учениях, а тебе что с того? Найди лучше капитана дальнего плавания. Тех тоже полгода нет дома, зато жалованье хорошее. И ведь капает на мозги, как метроном, постоянно! Маруся её слушается, с детства так воспитали. Ну и вот…
– Мудрая женщина, даром что стерва.
– Кто мудрая? Почему?
– Да Евгения Ильинична. Зрит в корень, эхе-хе… Говорю по секрету: послезавтра нас переводят в Одесский военный округ. Чуешь, чем пахнет?
– Это поэтому нагнали такую прорву гэбистов? Нас на охране сменять?
– Поэтому. Я тебе ничего не говорил, но приказ уже подписан, я слышал, как комбат с начштаба общались. Замаскируют, как водится, в стройбат и – на внеплановые учения. Есть время закрыть домашние дела и взвод подготовить. Всем увольнениям дробь! Чтоб через двое суток не пришлось иметь бледный вид. И никому, слышишь, никому!
Когда Паша покидал кабинет, Гриневицкий не поленился напутствовать:
– Гляди веселей! Зато от тёщи отдохнёшь, да и Маруся истоскуется! Кстати, рекомендую с личным не откладывать. Я бы на твоём месте пошёл и трахнул её как следует – когда ещё доведётся?
В самом деле, и отдохнёт, и истоскуется. Кроме того, пошёл и трахнул. Хорошо, когда есть чёткий, недвусмысленный приказ.
Сплошные плюсы от службы.
* * *
Капитан был кругом прав.
На то он и начальство.
6 октября строй чрезвычайно статных стройбатовцев маршировал по улицам Одессы. До дня М оставалось двадцать три дня, о чём в целом мире знал только Господь Бог (если интересовался, конечно) и командование Объединённой группы штабов НАТО.
В расположении пустующего ВЧ в пяти километрах от города Дюка Ришелье и Леонида Утёсова стройбат преобразился. Посыпались вводные и боевые задачи. Батальон нарезали ломтями, и каждый превратился в основную тактическую единицу – разведывательный отряд специального назначения.
Отряды дробились на группы, согласно вводным.
Назначения у них были простые и понятные: найти и уничтожить или найти и доложить.
Никаких построений на плацу с громовым зачитыванием с трибуны в сени развёрнутых знамён не было. Офицеров тихо вызывали в штаб или в инструктажные комнаты.
Задача понятна? Вопросы, предложения? Прошу довести манёвр до личного состава. Готовность, доклад, разойдись.
Задачи тоже не отличались затейливым характером.
Используя прикрытие, достигнуть квадрата… вскрыть тайники со снаряжением, по радиосигналу командирам ознакомиться с содержимым красных пакетов, приступить к отработке. Желаю удачи.
Группы выводились на аэродромы и в порты, их спешно перевозили к новым местам несения службы. Взвод Ильичёва, например, погрузили в лихтеровоз, который направился в Средиземное море, пока проливы открыты. Другие обращались сотрудниками посольств, спортивными командами, туристами или оставались в полной боевой по местам расположения.
Корабль шёл курсом Одесса – Измир – Митилины – Хиос и далее курсом на Пелопоннес.
Состав команды нежданно укрепился тридцатью крепкими матросами. Каждый имел документы, заграничные паспорта – всё, что положено моряку для заграничного плавания. Оказалось, что все три десятка парней работают в Черноморском пароходстве не один год, исправно получают зарплату и не имеют взысканий. Образцовые сотрудники международной торговли!
* * *
Над миром уже пахло самой высокооктановой международной напряжённостью. Разворачивалась грандиозная операция «Анадырь», маршал Баграмян перебрасывал на Кубу стратегические ракеты Р-12 и бомбардировщики Ил-28 с частями обеспечения и прикрытия. Американцы объявили о блокаде Кубы и в одностороннем порядке отказались выполнить требования генерального секретаря Н.С. Хрущёва о выводе ракет средней дальности «Тор» и «Юпитер» из Турции, Великобритании и Италии.
23 октября президент Кеннеди посетил советское посольство в Вашингтоне. Полномочный посол СССР А.Ф. Добрынин, как и подавляющее большинство наших функционеров, оказался не в курсе операции «Анадырь». Но это был прекрасный дипломат сталинской ковки. Он заявил, что не располагает никакими данными о военных приготовлениях СССР вообще и на Кубе в частности. При этом уточнялось, что суда под красным флагом не станут выполнять никаких незаконных требований со стороны любого корабля третьего государства.
Ничего, что бы могло нарушить международные обязательства СССР и требования ООН, ни Куба, ни Советский Союз не предпринимали. Размещение любых военных сил на острове Свободы – личное дело СССР и кубинского народа, которое не касается США. Так же посол не преминул намекнуть, что американская сторона не спрашивала ничьих советов, когда вводила эскадроны стратегического назначения в Турцию.
Роберт Кеннеди с отлично сыгранной тревогой сказал: «Не знаю, чем всё это закончится, но мы вас остановим».
25 октября в Совете Безопасности ООН разыгралось драматичное противостояние американского представителя Эдлая Элвинга Стивенсона Второго и советского дипломата Валериана Александровича Зорина. Стивенсон продемонстрировал «этим русским» фотографии ракет Р-12 на Кубе, сделанные с самолёта-разведчика U-2. Зорин отказался комментировать эти данные.
Так это было:
Стивенсон: – Так да или нет? Не ждите, пока вам переведут! Ответьте просто, да или нет?
Зорин: – Я не нахожусь в американском суде, и поэтому не хочу отвечать на вопрос, который задаётся в прокурорском плане. В своё время вы получите ответ.
