31 мая Баркгорн и его летчики прикрывали вылеты короля пикировщиков Ханса-Ульриха Руделя из III/SG-2. Бои над рекой Прут начались рано утром 31 мая. Первую победу в этот день в 04.12 одержал обер-лейтенант Фённекольд. Следующим стал Баркгорн, который сбил Р-39 в районе Хуши в 05.38. Через 7 минут он сбил еще один Р-39, в 6.10 был сбит Ил-2, а потом Як-9. В этот день все шло гладко, даже слишком гладко. Одержав 273-ю победу, Баркгорн устал и расслабился, поэтому он не проявил обычной внимательности. Но для истребителя потеря концентрации даже на несколько секунд может стать роковой.
Примерно в 18.00 немцы возвращались уже из шестого вылета за этот день, сказывалась усталость, и внимание притупилось. Однако Хартман заметил противника и сообщил по радио, что их догоняют русские истребители.
Позднее Баркгорн признался, что совершил грубую ошибку, решив, что это лишь возможность одержать очередную победу. В действительности у него на хвосте повисла «аэрокобра». «Я получил предупреждение, что рядом русские истребители, но я слишком устал, и внимание рассеялось. Я не оглядывался. У меня было 273 победы, и, как мне помнится, я думал, как получить 275 и чуть позднее 300. Но в результате я сам стал чьей-то победой». Очередь Р-39 ударила по Ме-109G-6 № 163195 «Двойной шеврон-5». Баркгорн был ранен в правую руку и ногу.
Инстинктивно Баркгорн до отказа толкнул ручку, бросая самолет в крутое пике. Хартман в это время сбил одну за другой три «кобры», но помочь командиру не сумел. Мотор его «христль» заглох на высоте около 2000 метров, и чистая фантастика то, что Баркгорну удалось посадить самолет на брюхо. Искалеченный «мессершмитт» пропахал землю на расстояние 100 метров и остановился. Баркгорн был ранен в правую руку, и у него была раздроблена правая коленная чашечка. Ампутации ноги удалось избежать, однако он три месяца провалялся в госпитале.
Получив первую помощь в Хуши, Баркгорн отправился для дальнейшего лечения в госпиталь люфтваффе в Балд-Висзее. Раны оказались серьезными, и он надолго выбыл из строя. В начале сентября в Бад-Висзее он стал свидетелем на свадьбе Хартмана. «Буби» хорошо использовал представившуюся возможность и обошел Баркгорна. 24 августа он одержал 301-ю победу. Баркгорн вернулся в свою группу только 24 октября, теперь она летала на Ме-109G-6 и Ме-109G-14. Так как Герд не до конца оправился от ран, ему пришлось ограничивать число вылетов. В ноябре 1944 года II/JG-52 прикрывала Будапешт вместе с венгерскими 101-й и 102-й истребительными группами. Лейтенант Тибор Тобак так описал свои впечатления от встречи с двумя лучшими асами мира:
«Они были настоящими летчиками. Баркгорн был живым олицетворением образа военного аристократа. По сравнению с ним Хартман казался, скорее, нарушителем военной дисциплины и кем-то вроде гражданского служащего, которого занесло на войну. Однако в небе между ними не было разницы, оба рвались к победе. Баркгорн был отличным стрелком, но метод атаки Хартмана, который стрелял в упор, всегда давал результат. Роль командира эскадрильи подходила ему идеально. Герд Баркгорн был более амбициозным и подходил для более высоких должностей. В их соперничестве не было никакой озлобленности, оба стали членами «Клуба 300».
Хартман писал:
«Баркгорн действительно радовался по-настоящему, когда другие добивались успеха. Очень немногие способны на это. Он всегда поздравлял меня от чистого сердца. Это был человек и офицер, за которого люди были готовы пойти в огонь. Каждый из них был бы рад отдать свою жизнь за командира. Это был офицер и командир, о котором мечтает каждый летчик-истребитель – офицер, товарищ и друг, лучший из всех, кого я только знал».
В середине декабря 1944 года на счету Хартмана была 331 победа, а у Баркгорна – 285. Теперь он серьезно отставал и уже не мог рассчитывать сократить отрыв, так как война совершенно очевидно шла к концу. Тем не менее, одержав 3 января 4 победы, Герд Баркгорн увеличил свой счет до 296 сбитых самолетов. На следующий день последовали еще 4 победы, и Баркгорн достиг заветной цифры 300. По возвращении на аэродром последовали поздравления, в том числе от прибывшего туда командующего 4-м воздушным флотом генерал-майора Десслоха. На следующий день Герд сбил Ла-5, который стал его последней победой. 16 января он был назначен командиром JG-6 «Хорст Вессель», действовавшей в районе Познани, то есть фактически был прикован к земле. Хотя командиры эскадр иногда летали, это было исключением, а не правилом.
Эта эскадра была вооружена самолетами FW-190А-8 и А-9, хотя III группа все еще летала на Ме-109G-14. Баркгорну пришлось пересаживать летчиков на FW-190D-9, пилоты получали новые самолеты на заводе фирмы в Зорау (Силезия). Испытав новый самолет, Баркгорн решил оставить себе и своему ведомому старый, испытанный Ме-109. Он считал, что просто не имеет времени, чтобы по-настоящему освоить «длинноносый» истребитель. Впрочем, воздушных боев не предвиделось, эскадра занималась штурмовкой советских позиций. К тому же снова начали сказываться раны, и 9 апреля Баркгорн сдал командование, снова отправившись в Бад-Висзее.
В середине апреля туда заявился Галланд, который сманил Баркгорна в свою JV-44 и предложил опробовать в полете реактивный Ме-262. Он был вынужден фактически без всякой подготовки вступить в бой. Однако 19 апреля во время второго полета на Ме-262 у него отказала правая турбина – хроническая болезнь ненадежных двигателей Ме-262. Пилот был вынужден отказаться от атаки американских бомбардировщиков и уходить, однако за ним погнался Р-51 «Мустанг». Баркгорн не стал пытаться дотянуть до аэродрома, а посадил свой самолет на лесную просеку. Перед посадкой он открыл фонарь, чтобы как можно быстрее покинуть кабину – американские летчики имели привычку расстреливать пилотов реактивных самолетов. Однако фонарь самопроизвольно закрылся, едва не сломав Баркгорну шею. В результате он снова попал в госпиталь. 4 мая он был взят в плен американцами на аэродроме Зальцбург-Максглан.
Всего Герд Баркгорн совершил 1104 боевых вылета, из которых примерно 500 пришлись на штурмовку наземных целей. Он сбил 301 самолет, 250 из которых были истребителями.
Об этом старались не думать
Адольф Дикфельд (1072 вылета, 151 победа)
«Все мы прекрасно понимали, что это лишь вопрос времени, когда нас собьет Иван. Либо это произойдет в воздушном бою, либо это сделают зенитки во время штурмовки с малой высоты, либо вообще русская пехота из своих пулеметов. Статистика это доказала. Однако никто не желал думать, что произойдет в этом случае. Чем больше вылетов ты совершал, тем ближе становился роковой день. Русские листовки, которые сыпались с небес, обещали рабочим и крестьянам настоящий рай в плену, но мы сильно сомневались в этом. В этот день я вылетел в составе пары «Фокке-Вульфов», моим ведомым был Рейтер. Мы взлетели ровно в 05.00 и быстро исчезли в утреннем тумане. Нашей задачей была свободная охота, то есть мы могли атаковать любой самолет, который заметим. Чаще всего вражеские самолеты встречались на малой высоте и лишь изредка высоко в небе. Мы пересекли линию фронта через несколько минут. Внизу шла дуэль между тяжелой артиллерией русских и немцев. Я ясно видел разрывы снарядов на советских позициях. Их пехоте приходилось прятаться, где только можно. Я мог различить наших солдат в траншеях, которые были вырыты строго по линейке в добром старом прусском стиле. Под нами до самого горизонта тянулись бесконечные посевы. Мы летели вдоль дороги, по которой к фронту двигались колонны русских грузовиков, защищенные зенитками. За машинами тянулось огромное облако желтой пыли. Судя по всему, они везли боеприпасы. Я решил сделать один заход, обстреляв их, и повернул в направлении дороги. К нам устремились сверкающие трассы, и я решил прервать атаку. Я не желал быть сбитым, не позавтракав. Рейтер держался слева от меня. Внезапно он крикнул: «МиГи!»
