Насчёт Руди всё понятно. Он уже пол часа сидел с поднятой рукой. Но для соблюдения формальности пришлось дать ему слово. Хотя, я и так знал, что он спросит разрешение принять участие.
— А пушку можно будет взять? — немного не так, как я думал. Но в целом Руди меня не удивил.
— Нужно. Её нужно взять обязательно! Тебе предстоит очень много стрелять!
Парень замер, не веря собственным ушам. А уже спустя три секунды Руди сорвался с места, едва не перевернув Фина вместе с креслом.
— Сто лет не видела его таким счастливым, — Пика улыбалась вслед выбежавшему Руди. — Я тогда тоже приму участие.
А вот Фин меня немного разочаровал. Он явно колебался и не спешил принимать моё предложение. Хотя, я же по сути предлагал ему рейд на хранилище дехантов. Я предлагал ему украсть и честно разделить награбленное. По крайней мере то, что они возьмут в партию.
— Пика, а ты слышала про новую пошлину?
— Нет, Люц. Что за пошлина? — глаза девчонки округлились.
— Да, вот говорят, якобы из-за неё цены на дирижабли взлетят так, что мама не горюй.
Девушка не сдержалась и расхохоталась. Это был чистый, искренний смех. Так что ей даже пришлось воспользоваться платком, чтобы утереть проступившие слёзы.
— Фин, тебе тут о-очень тонко намекают, что ты нищий, — Пика показала парню язык.
Ну вот и славно, мне удалось получить согласие от всех членов команды. Дело осталось за малым — найти логово дехантов.
— И составить план, — Пика загибала пальчики, подсчитывая сколько пунктов я упустил. — И ещё найти деньги на всё это. Если ты и правда хочешь, чтобы Руди стрелял много. Тогда готовь денежку.
— Я понимаю, — я согласно кивнул на все дополнения от девчонки.
— Уверен? — она хитро прищурилась и облизала губы. — Тогда готовь мешок денег. Потому что только Руди тебе на полдирижабля настреляет.
Это конечно не простая задача. Но вполне выполнимая. Тем более у меня уже имелись некие наброски на этот счёт. Буду пробовать, а что ещё делать? Но первым делом мне нужно было найти логово Стиксов.
— Я пойду нам чай заварю, — Пика спрыгнула со стула и убежала на свою половину, в лабораторию.
Я даже опомниться не успел, как снова остался наедине с Фином. Хотел уже было идти следом за ней, но парень меня остановил.
— У нас к тебе ещё так много вопросов, — улыбался дворф. — Так что начнёшь воплощать свой грандиозный план немного позже. Например, завтра.
— Я же вам обо всем рассказал уже, — на минутку я задумался, прокручивая в голове всё произошедшее. — Ну да, вроде бы всё.
— Детали. Детали, Люц, это же основа основ, из которой состоит всё сущее, — Фин мечтательно вскинул руки к небу, словно фанатик какой-то. И улыбался при этом как безумный.
Но в целом я его понял. Это было банальное любопытство. Теперь понятно почему Пика решила чаёвничать.
Она тоже ждала от меня увлекательной истории. Уже без домыслов и планирования на будущее. Ребята хотели узнать, как мне удалось завербовать Потрошителя. Точнее подвести всё к этому моменту.
— Мальчики, всё готово, — на столе появился поднос с изящным чайным сервизом.
Ну хоть тут попью из такого.
А то ведь в реальности подобная красота есть практически в каждом доме. Но она стоит за стеклом в серванте и ждёт своего звездного часа. Который на моей памяти ни у меня, как и ни у кого из моих знакомых так и не наступил.
— Так что с твоим хантом такое? Почему он возглавляет топ мерзавцев Роркха? — глаза девушки меня буквально пожирали.
— Просто это Роркх. И тут всё не то чем кажется.
Так я начал своё повествование, углубившись в биографию темной лошадки, именуемой Потрошителем.
Пробежавшись сперва по уже всем известным о нём фактам.
Док был полевым хирургом. На войне он получил ранения ног, поэтому и передвигался в инвалидном кресле. И теперь работал судмедэкспертом в полицейском управлении Города.
Вот такой скупой лор был доступен каждому, кто интересовался скромной персоной Сэмюэля Джеремии Харли.
А теперь к тому, что скрывалось за этой ширмой простоты и обыденности.
Война ранит не только тела, но и души. И доктор Сэмюэль не стал исключением.
Прежде чем его полк попал в окружение, госпиталь эвакуировали. Точнее, только больных и раненных успели вывезти до того, как кольцо сомкнулось. Док, как и остальные врачи с медсёстрами решили остаться.
Мужественное решение в условиях, когда можно было сбежать. И при этом никто бы даже не упрекнул.
И как часто бывает, за подобного рода решения приходится дорого заплатить. Парадоксально, но, чтобы человеку быть человеком приходится идти на жертвы.
— Люц, ты зану-у-уда, — Пика прервала мои философские размышления.
— Извини, задумался просто…
Короче говоря, Док и остальные уцелевшие из полевого госпиталя попали в плен. И, к их огромному сожалению, вражеские офицеры оказались бесчеловечными сволочами. Они никоим образом не пресекали издевательств над пленными солдатами.
А иногда и, наоборот, были инициаторами пыток. Победители не щадили никого. Им было плевать кто перед ними, раненый солдат или сестра милосердия.
Тогда Доку и прострелили обе ноги. Он не стерпел, когда солдат ударил медсестру и устроил тому хорошую трёпку. И за это его уже собирались просто пристрелить, как какую-то собаку.
Но вмешался один из офицеров. Он лично прострелил доктору обе ноги. А затем заставил смотреть…
Не знаю на что именно Доку пришлось смотреть. Подойдя к этому моменту, он замолчал и прервал свой рассказ. И по его виду я понял, что лучше не спрашивать. Но ясно одно, именно после этого его внутренний зверь пробудился.
Так прошло ещё какое-то время, прежде чем их освободили. Тогда-то Док и перебрался в Роркх. Он хотел начать всё заново и забыть об ужасах войны. Об ужасах, творимых людьми без всякой на то причины.
— Он хотел убежать подальше от ужасных тварей и воспоминаниях о них, — я улыбнулся, наблюдая за реакцией девушки.
— Ага, — Пика вернула мне улыбку. — Роркх именно такое место. Тут всегда солнечно и хорошо.
Вот только с работой Док совсем не угадал. Стезя полицейского это вовсе не путь к умиротворению. Так что примерно полгода спустя он был уже не в силах сдерживаться и выпустил зверя из клетки.
— Так у него пунктик такой? Наказывать обидчиков женщин? — влез Фин, прервав меня. Зато у меня появился крохотный перерыв на пару глотков чая.
— Вроде того, — согласился я и продолжил, отставив чашку обратно. — Поначалу женщин, потом всех, кто не мог за себя постоять. А сейчас уже любого мерзавца, как мне кажется. При этом у Дока весьма строгие моральные границы.
