Вечером филеры доложили о слежке. Объекты после работы вели себя спокойно. Мастер Игольников зашел в магазин, купил хлеба и отправился домой. Технолог Барыбин зашел в чайную, где официант налил ему из чайника в чашку водки.
– Почему водки? – сразу спросил Матвей.
– В чай заварку наливают, подают сахар либо карамельки. А еще пряники либо баранки. Объект выпил залпом и ушел. Я подошел к столу, чашку понюхал, водка!
С началом войны в империи объявлен «сухой закон». Ни водка, ни коньяк или вино не продавались. Нарушение несерьезное, к Охранному отделению никаким боком, ну зашел человек после трудового дня усталость снять, это же не измена родине.
Этого филера Матвей перенацелил на Сергеева. А сам с утра перехватил Сергеева у проходной и к себе, во временный кабинет. И сразу вопрос в лоб:
– Вы отлучались из Сестрорецка в последние десять дней?
– Не упомню, вроде нет.
– Вот лист бумаги и карандаш. Каждый день, начиная с двадцатого июня, запишите коротко – где были, с кем встречались.
– Прямо сейчас?
– Именно.
– Мне на службу надо.
– Много времени ваши воспоминания не займут.
Сергеев закатывал глаза, вздыхал, всячески изображая потуги мысли. Наконец протянул листок. Матвей пробежал взглядом. Все дни как под копирку. И в воскресенье – находился дома.
– Как же так? А полицейский урядник утверждает, что видел вас в воскресенье на станции выходящим из вагона поезда.
– Ох, запамятовал! В столицу ездил, глаза плохо видеть стали.
– Ай-яй-яй! Наверное, возраст сказывается. А к какому врачу?
– На Казанской улице, там еще Мучной мост через Екатерининский канал.
– А как фамилия доктора?
– Не помню. У него свой кабинет на втором этаже. Еврей.
– Ладно, не смею задерживать.
За Сергеевым филер проследит. А сейчас Матвей заторопился на станцию. По военному времени поезда из Сестрорецка шли в столицу четыре раза в день. Два пассажирских вагона и десяток грузовых, вывозили продукцию в столицу, винтовки были на фронте чрезвычайно востребованы. Если бы не завод, поезда и вовсе отменили бы.
С вокзала Матвей сразу на Казанскую улицу. От Невского проспекта, мимо Казанского собора, да пешком. На вывески на домах поглядывал. В том месте, где Казанская улица близко к Екатерининскому каналу подходит, где Мучной мост, в самом деле вывеску увидел.
«Лечение глазных болезней. Новейшее оборудование из Парижа. Офтальмолог Герберштейн».
По фамилии не ясно – немец ее носитель или еврей. Впрочем, для Матвея без разницы. Поднялся по лестнице, позвонил в дверь. Открыла средних лет медсестра, в халате и накрахмаленном чепчике.
– Вы на прием? Вы записаны?
– Нет.
– Тогда доктор вас не примет.
– Бьюсь об заклад, примет. Я из Охранного отделения.
– Самуил Яковлевич, я давно говорила, надо написать объявление, доктор – еврей. Как другие делают. К вам важный посетитель.
В приемную вышел доктор. На вислом носу пенсне, картавит. Семит. Из них хорошие врачи и юристы получаются.
– Добрый день, доктор. Я не по вашу душу. Меня интересует некий Сергеев. Утверждает, что лечится у вас.
– Фимочка, посмотри картотеку! Вы пока присядьте.
Пара минут и карточка нашлась. Доктор взял ее в руки.
– Сергеев Трофим Иванович. Сестрорецк, близорукость. Я назначал…
– Мне не нужен диагноз, доктор. Когда он был?
– Последнее посещение три месяца назад.
– Не может быть! Вы не могли пропустить?
– Разве вы налоговый инспектор, чтобы я лгал? Какой смысл?
– То есть пять дней назад, в воскресенье, он у вас не был?
– Таки не был! Я еще не выжил из ума, не смотрите на мои седые волосы.
– Большое спасибо, вы мне помогли.
Матвей вышел. Сергеев врет. В столице был, но у кого и зачем? Значит – есть что скрывать!
Глава 3
ЭКСПЕДИЦИОННЫЙ КОРПУС
Надо задерживать Сергеева, проводить дома обыск. Матвей посмотрел на часы. Поезд в Сестрорецк через сорок минут. Если поторопиться, можно успеть. Матвей перехватил извозчика, успел на вокзал за десять минут до отхода поезда. На Сестрорецк вагоны водил небольшой паровоз-танк, без тендера с углем. Баки для воды по обе стороны котла. Уголь за будкой машиниста в небольшом бункере. Очень своеобразного вида, позже такие работали только на маневровой работе.
Добрался до Сестрорецка и пешком на завод. У проходной его филер перехватил.
– Господин ротмистр! Сергеев исчез.
– Как исчез?
– С завода после окончания смены не вышел.
– Стоять здесь!
Матвей в цех прошел, Сергеева в самом деле нет. Поинтересовался у начальника цеха. Тот удивился.
– Рабочее время у него закончилось. Ушел, наверное, дома.
Адрес старшего мастера у Матвея записан в блокноте. Вместе с филером направился домой. Дверь на навесной замок заперта. Матвей к соседям постучал.
– Простите, Сергеева не видели?
– Недавно со смены пришел.
– А дверь заперта.
– Да, может, в магазин человек пошел?
– Спасибо.
Да ни в какой магазин он не пошел. Если бы вышел через проходную, его бы филер засек.
Или вышел через ворота для грузов, либо через заводские железнодорожные пути. На завод вела ветка, продукцию грузили в вагоны прямо на заводе и вывозили в сопровождении охраны, причем армейской, а не заводской. Сергеева знали, вполне могли пропустить, на заводе он работает давно, все сотрудники завода его знают в лицо, даже пропуск не спросят. Сейчас важно перехватить Сергеева. Он если решил сбежать, то в первую очередь задерживать его надо на подходе к Петрограду. Пассажирский поезд идет через станцию через час. Это время Сергеев может пересидеть у знакомых. Даже билет они могут ему в кассе купить, а Сергеев появится в последний момент. Но предатель может отправиться по шоссе, наняв извозчика. Матвей почти побежал к проходной и сразу к филеру.
– Быстрее на вокзал. Думается мне, Сергеев в Петроград поедет. Садись в поезд, тщательно осмотри все вагоны. Учти, фигурант хитер, может парик нацепить, одежду сменить.
– Раскусим, не впервой.
– Встречаемся в отделении.
А сам в заводоуправление, к главному инженеру. В его распоряжении был автомобиль «Рено», Матвей видел темно-красный кабриолет.
Коротко и четко доложил, что срочно нужен автомобиль.
– Только до Петрограда и сразу шофер может ехать назад. Крайне важно.
